«Самоплагиат» как фантом правонарушения

Введение

Бернская конвенция по охране литературных и художественных произведений (1886; далее – Бернская конвенция) закрепила возможность свободного использования чужих правомерно обнародованных произведений посредством их цитирования (при условии, что цитирование осуществляется добросовестно и в объеме, оправданном поставленной целью), установив обязанность авторов при таком использовании произведений указывать источник заимствования и имя автора, если оно обозначено (ст. 10). Вследствие этого воспроизведение в своей работе частей чужого произведения без указания его автора и источника заимствования признается правонарушением в сфере авторского права, для обозначения которого в доктринальных источниках используется термин «плагиат» (англ. plagiarism).

Вместе с тем в последние годы в публикациях все чаще употребляется термин «самоплагиат» (англ. self-plagiarism), который традиционно определяется как «повторная публикация самим автором значительных по объему и идентичных (или очень близких) по форме и содержанию научных текстов без указания на то, что эти тексты уже были опубликованы ранее (или одновременно)»1.

В отличие от плагиата, в отношении которого сформировались две четкие концепции (с позиций академической этики плагиат рассматривается как академическое мошенничество, с позиций права – как нарушение авторских прав на произведение)2, «самоплагиат» не получил самостоятельной правовой квалификации и позиционируется исключительно как относящийся к сфере академической этики.

В этих условиях, несмотря на активное «хождение» рассматриваемого термина в академической среде и применение мер ответственности за «самоплагиат» в виде ретракции научных статей3, данное понятие остается неопределенным с точки зрения права. Такое положение вещей во многом обусловлено тем, что ни международные соглашения в области интеллектуальной собственности, ни национальные законодательства развитых стран не содержат упоминания «самоплагиата» как разновидности плагиата или отдельного правонарушения.

Вместе с тем надо признать, что и термин «плагиат», будучи в первую очередь понятием доктринальным, не употребляется в международных договорах (в том числе Бернской конвенции), да и законодательству большинства зарубежных стран он тоже незнаком.

Указанные обстоятельства предопределяют возникновение целого ряда вопросов: возможно ли говорить о самоплагиате в юридическом смысле или это исключительно категория академической этики? Может ли самоплагиат рассматриваться в качестве правонарушения – и если да, то в каких сферах?

Этим и другим взаимоувязанным вопросам посвящена настоящая статья (вопросы академической и публикационной этики в ее рамках не рассматриваются).

1. «Самоплагиат» не является разновидностью плагиата

В отечественной литературе «самоплагиат» изначально рассматривается с позиций допустимости его квалификации как разновидности плагиата. И хотя учеными высказываются различающиеся мнения, надо отметить, что не только правоведы, но и, в частности, философы обращают внимание как на рассогласованность самого исследуемого термина, так и на отсутствие его упоминания в законодательстве.

Так, Д.А. Алексеева и В.Н. Данилов подвергли критике закрепленное в методических рекомендациях Ассоциации научных редакторов и издателей4 (далее – АНРИ) положение, гласящее, что «плагиат в целом включает использование материалов, созданных другими, однако может применяться к случаям дублирования собственных работ исследователя, которые были опубликованы прежде, без ссылки на них»5. По этому поводу названные авторы отметили следующее: «Помимо того, что “самоплагиат” невозможно отнести к разновидностям плагиата согласно букве законодательства, понятие “самоплагиат” внутренне противоречиво, так как похищение (plagium) у самого себя невозможно. “Самоплагиат” явно противоречит и традиционному обиходному пониманию плагиата, зафиксированному в толковых словарях…»6.

Данную позицию разделяют многие ученые-правоведы. В частности, И.В. Понкин и А.И. Лаптева отмечают: «Лексема “самоплагиат” (“автоплагиат”) – это лишенное смысла окказиональное выражение, оксюморон, поскольку невозможно “присвоить авторство чужой идеи”, если эта идея является своей собственной (а не чужой)»7. В.С. Витко подчеркивает: «…использование автором произведения, на которое ему принадлежит исключительное право или право использования путем воспроизведения и (или) публичного исполнения, в другом своем произведении без указания имени автора, не является нарушением авторских прав на используемое произведение, в том числе права авторства, поскольку права авторства на эти произведения принадлежат одному и тому же автору. Тем самым, в случае, когда автор не указывает своего авторства при воспроизведении созданного его творческим трудом произведения в другом своем произведении, его невозможно упрекнуть в совершении плагиата (самоплагиата) своего же произведения… Принимая во внимание, что понятие «самоплагиат» содержит в себе смысловое расхождение (конфликт), считаем целесообразным отказаться от использования этого термина в научном обороте»8. В.Н. Штенников и А.Ю. Зяблова пишут: «…термин “самоплагиат” не корректен и потому должен быть выведен из употребления… Использование термина “самоплагиат” противоречит самой сути интеллектуального права. Запрет на копирование именно тому лицу, которому принадлежат все права на использование произведения, абсурден»9.

С учетом изложенного надо констатировать, что термин «самоплагиат» крайне неудачен как со смысловых, так и с содержательных позиций. Но к сожалению, это не препятствует его активному применению на практике.

Под плагиатом в узком (правовом) смысле понимается заимствование (частей) чужого произведения при создании собственного произведения, осуществленное некорректно – без указания автора и источника заимствования, то есть с нарушением правил цитирования10. В свою очередь слово «самоплагиат» применяется для обозначения, казалось бы, аналогичного заимствования (частей) собственного произведения11. Иными словами, юристы, проводящие параллели между обозначенными категориями, делают акцент на сходстве ситуаций: и в том, и в другом случае идет заимствование (то есть копирование и воспроизведение) текста без соответствующих ссылок, но в первом случае это чужой авторский текст, а во втором – собственный.

Возможно, в техническом смысле эти ситуации аналогичны – и в том, и в другом случае идет копирование текста из одной работы и воспроизведение его в другой без указаний на это. Однако с юридической точки зрения эти ситуации серьезно различаются. Раскрывая суть данных отличий, надо отметить следующее.

1. Для права интеллектуальной собственности, ставящего во главу угла защиту прав обладателя интеллектуальных прав, принципиальным является прежде всего тот момент, что «интеллектуальная кража» (плагиат) усматривается только в случае неправомерного использования чужого авторского произведения. В ситуации воспроизведения автором частей собственного произведения этот ключевой элемент отсутствует (автор не может нарушить свои же интеллектуальные права), что со всей однозначностью и окончательностью исключает «самоплагиат» из числа разновидностей плагиата.

По смыслу подп. 1 п. 1 ст. 1274 ГК РФ (основанного на упомянутой ст. 10 Бернской конвенции) плагиат есть неисполнение предусмотренной законом обязанности при заимствовании частей чужого произведения указывать имя автора используемого (первоначального) произведения и источник заимствования.

Соответственно, если автор, обладающий всем комплексом интеллектуальных прав на свое произведение, решает задействовать это произведение при создании другого объекта авторских прав, то говорить о неправомерности его поведения нет никаких оснований: в силу п. 1 ст. 1270 ГК РФ автор вправе использовать произведение в любой форме и любым не противоречащим закону способом (исключительное право на произведение). Более того, правомочие автора использовать принадлежащее ему произведение по собственному усмотрению «составляет содержание права на свободу литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, гарантированную ст. 44 Конституции Российской Федерации»12.

В качестве примера реализации указанного правомочия можно указать на допустимость неоднократного использования художниками созданных ими произведений, которое именуется «авторским повторением» и отнюдь не порицается. Так, известная картина Сильвестра Щедрина «Замок Святого Ангела» была воспроизведена им 8-10 раз13, картина Эдварда Мунка «Крик» – 4 раза с применением разных видов техник и порядка 30 раз в литографиях, раскрашенных вручную14.

Учитывая, что авторское право не предусматривает специальных изъятий для каких-либо разновидностей произведений, можно сделать общий вывод: закон не запрещает автору воспроизведение (и иное использование) его первоначального произведения в последующих произведениях, при условии, что автор сохранил за собой исключительное право на это первоначальное произведение.

2. Ситуация существенно меняется, если автор произвел отчуждение исключительного права на свое произведение другому лицу либо им было создано служебное произведение или по каким-то причинам он утратил исключительное право на это произведение. В таких случаях обладателем исключительного права становится другое лицо (правообладатель), которое в соответствии с п. 1 ст. 1270 ГК РФ приобретает право использовать произведение в любой форме и любым не противоречащим закону способом, а также по своему усмотрению может разрешать или запрещать другим лицам такое использование (п. 1 ст. 1229 ГК РФ).

Таким образом, если автор обладает только личными неимущественными правами на произведение, но не сохранил за собой исключительное право, при воспроизведении в своей новой работе частей этого произведения он должен руководствоваться общими положениями авторского права об использовании произведений. То есть по смыслу закона для него недопустимо использовать данное произведение как «свое собственное» – такое произведение (в контексте его использования) становится для автора «чужим», и воспроизведение частей такого произведения должно осуществляться в соответствии с общими требованиями, установленными законом.

Изложенный тезис находит подтверждение в целом ряде работ, в которых отмечается обязательность для автора, утратившего исключительное право на первоначальное произведение, оформлять части, воспроизводимые (заимствуемые) из этого произведения, с соблюдением правил цитирования. Так, обобщая выводы Э.П. Гаврилова и Н.В. Козловой, В.С. Витко заключает: «Как видим, по мысли исследователей, правила цитирования подлежат применению во всех случаях, кроме цитирования произведения его автором, при условии обладания им исключительным правом на произведение… правила цитирования подлежат применению не только при цитировании чужих произведений, но и при цитировании автором своего произведения в случае, когда ему не принадлежит исключительное право на это произведение»15. В развитие сказанного важным представляется замечание В.С. Витко, подчеркнувшего, что от автора не требуется соблюдения правил цитирования не только в ситуации обладания им исключительным правом, но и при наличии у него права использования первоначального произведения16.

Тот же подход будет верным в отношении другого правила, закрепленного подп. 1 п. 1 ст. 1274 ГК РФ и устанавливающего, что цитирование чужого произведения в целях раскрытия творческого замысла автора допускается в объеме, оправданном целью цитирования17. Автор, не обладающий исключительным правом или правом использования собственного (первоначального) произведения, при его воспроизведении в своих последующих работах связан указанным положением об ограничении объема цитирования.

Таким образом, принадлежность не-автору исключительного права на произведение исключает для автора этого произведения возможность по собственному усмотрению воспроизводить части этого объекта в последующих своих работах – это допустимо только при соблюдения обозначенных правил цитирования. Игнорирование этих требований приводит к правонарушению. Причем правильная квалификация правонарушения не позволяет усмотреть здесь «самоплагиат» – речь идет об ординарной ситуации нарушения прав правообладателя, которому принадлежит исключительное право на произведение, охраняемое законом (ст. 1301 ГК РФ)18, а пикантность ситуации придает то, что это нарушение совершил автор данного произведения. Подобное нарушение имеет место, например, когда писатель, передавший издателю исключительное право на литературное произведение, нелегально воспроизводит части этого произведения в своих последующих публикациях.

2. «Самоплагиат» в контексте договорных обязательств

В данной части статьи речь пойдет об употреблении термина «самоплагиат» для обозначения иной категории правонарушений – нарушений условий договоров, в которых прямо или косвенно закреплено требование новизны представляемого результата научных исследований (в частности, издательских соглашений, грантовых контрактов или трудовых договоров с научными сотрудниками).

Следует отметить, что под требованием новизны в рассматриваемом контексте подразумевается правило о недопустимости повторной публикации одного и того же текста («нигде ни на каком языке»19). Это правило наиболее прочно закрепилось в международных стандартах публикационной этики, которые формируются на основе рекомендаций Комитета по этике научных публикаций (Committee on Publication Ethics; далее – COPE20) и находят отражение в публикационных политиках издателей научных публикаций.

Примечательно, что COPE изначально не поддерживал употребление термина «самоплагиат». Ввиду этого, например, и в аннотации к Руководству по повторному использованию текста для редакторов21, да и в самом Руководстве подчеркивается, что проблема, с которой сталкиваются редакторы, представляет собой дублирование текста из ранее опубликованных работ автора, что получило название «повторное использование текста» (англ. text recycling), которое иногда именуется «самоплагиатом». При этом в данном Руководстве указывается на отличие «повторного использования текста» от «избыточной (дублирующей) публикации» (англ. redundant (duplicate) publication), под которой подразумевается более масштабная проблема повторной публикации уже опубликованной статьи.

На последствия несоблюдения требования новизны обращает внимание М.А. Кудинов: «В редакторском сообществе… выработан определенный “алгоритм” действий. Так, в случае выявления случаев “дублирующих публикаций” редакция, как правило, отказывает в публикации, и действует в соответствии “с правилами COPE”… В случае несвоевременного выявления дублирующей публикации возможен отзыв публикации. В частности, в ряде научных журналов… формируются комиссии по публикационной этике, которые и выявляют случаи дублирующих публикаций и принимают решение о ретрагировании (отзыве) этих статей»22.

В свою очередь А.А. Богустов подчеркивает, что ретракция (ретрагирование) статей, которая, как правило, обосновывается мотивами соблюдения академической или публикационной этики, в реальности затрагивает не только авторские, но и иные субъективные права и интересы граждан (в частности, честь, достоинство, деловую репутацию) и вследствие этого не может быть безразличной для права. По мнению ученого, данное обстоятельство уже сегодня привело к тому, что ретракция научных публикаций «начинает рассматриваться как альтернативный способ защиты нарушенных авторских прав»23. Проведенный анализ процесса ретракции с точки зрения авторского права позволил А.А. Богустову сделать следующий вывод: «…сущностные характеристики ретракции не позволяют признать ее разновидностью отзыва произведения в авторском праве. Более того, ретракция не может быть сведена к какому-либо иному авторско-правовому институту, известному действующему законодательству… Анализ процедуры ретракции позволяет сделать вывод, что ее результатом выступает фактическое признание и защита неких новых, не известных действующему законодательству и не признаваемых теорией субъективных прав (например, право редакции журнала на отзыв произведения, признание его ничтожным и т.п.)»24.

Развивая изложенное, следует признать, что публикационные политики, руководства и декларации, определяющие требования к научным публикациям, отражают лишь позицию организации, их принявшей, и не создают для авторов обязанностей, предусмотренных законом. Вследствие этого запрет «повторного использования текста» и «дублирующей публикации» целесообразно устанавливать иным образом – посредством соответствующего соглашения сторон, то есть с применением договорного инструментария. В такой ситуации несоблюдение автором соответствующего условия договора будет влечь для него правовые последствия.

1. Издательская практика традиционно предъявляет требование новизны к публикуемым материалам. Как указывалось выше, оно находит отражение в публикационных политиках и т.п. руководствах редакций журналов, издательств, профессиональных объединений издателей, в которых формулируются правила, нацеленные на ограничение, в идеале – исключение «повторного использования текста» и «дублирующих публикаций», а иногда и положения о порядке ретракции работ нарушителей25. С учетом этого издатель ожидает от автора предоставления нового (ранее не публиковавшегося) текста произведения, не обремененного правами третьих лиц26.

Между тем более результативным будет включение анализируемых требований в явной форме в издательский договор: сегодня к типовым положениям издательских договоров нередко относят гарантии автора, что предлагаемое к публикации произведение ранее нигде не публиковалось и не направлялось в другие издания, что отсутствуют нарушения исключительных прав третьих лиц и т.д. Будучи прямо зафиксированными в договоре, который может иметь конструкцию как договора об отчуждении исключительного права (ст. 1285 ГК РФ), так и лицензионного договора27 (ст. 1286, 1287 ГК РФ), эти гарантии приобретают юридическое значение.

При таких обстоятельствах в ситуации, когда автор под видом новой оригинальной статьи передает издателю практически идентичный текст ранее опубликованной работы без соответствующих указаний, есть все основания для вывода о неисполнении автором договорного обязательства, что вступает в противоречие с положениями ст. 309, 310 ГК РФ и влечет за собой негативные последствия, предусмотренные обязательственным правом.

Таким образом, в рассмотренном случае нет оснований для обращения к использованию термина «самоплагиат» – обозначенное нарушение будет квалифицироваться как нарушение договора.

С учетом сказанного можно наглядно продемонстрировать отличие договорного нарушения от нарушения авторских прав, указанием на которое завершилась первая часть настоящей работы. В упомянутой ситуации – когда автор литературного произведения, передавший издателю (А) исключительное право на него, неправомерно воспроизводит части этого произведения в своих последующих публикациях – имеет место нарушение исключительных прав издателя А. Однако если тот же автор, вопреки условиям договора о предоставлении ранее не публиковавшегося произведения, полностью воспроизводит «старый» текст в своей новой работе, представленной издателю В, то возникает уже нарушение договорных обязательств. Таким образом, в рассматриваемой ситуации имеет место и нарушение исключительных прав издателя А, и нарушение договора, заключенного с издателем В.

2. Особое значение проблема «самоплагиата» приобретает в сфере грантового финансирования научных исследований, для которого упоминавшаяся новизна научного результата также является ключевым фактором.

В юридической литературе отмечается сложности как с определением правовой природы гранта, так и с правовой квалификацией возникающих из грантового контракта отношений, которые в целом характеризуются как частноправовые, но с публично-правовым элементом. Отметивший эти обстоятельства О.В. Белявский пишет: «Договор, регулирующий получение гранта, не охватывается в полной мере ни одним из предусмотренных в Гражданском кодексе РФ… обязательств. В тексте ГК РФ грант не упоминается, но при рассмотрении споров о выплатах, осуществляемых за счет грантов, последние квалифицируются как пожертвование»28. Здесь же указанный автор подчеркивает: «Грантами признаются денежные средства или иное имущество, полученное в соответствии с определенными условиями… Условия предоставления грантов устанавливаются грантодателем, которому в обязательном порядке предоставляется отчет об их целевом использовании»29.

Как правило, научные гранты предоставляются под условием выработки исследователем (грантополучателем) результата, который обладает новизной и научной значимостью, а также создан в период действия гранта и за счет грантового финансирования. В этих условиях передача в качестве результата текста, воспроизводящего ранее опубликованные этим автором работы, должно трактоваться как нарушение условий грантового контракта. Подобная недобросовестность способна повлечь не только прекращение финансирования, но и обязанность грантополучателя возвратить полученные по гранту средства.

Следовательно, и здесь негативные последствия возникают не из-за факта «самоплагиата», а по причине нарушения договорного обязательства.

3. В научных и образовательных организациях вопросы добросовестности при ведении научных исследований и публикации результатов таких исследований также играют значимую роль. Вследствие этого в случае, если публикационная активность сотрудника является частью его трудовых обязанностей (например, для профессорско-преподавательского состава университета), то «дублирующая публикация» дает основания для вывода о ненадлежащем исполнении обязанностей, вытекающих из трудового договора.

Резюмируя, можно говорить о том, что в рассмотренных случаях речь идет не о «самоплагиате» как категории академической или публикационной этики, а о нарушении договорных обязательств. Указанное дополнительно подтверждает не только отсутствие необходимости в закреплении категории «самоплагиат» на законодательном уровне, но нецелесообразность его рассмотрении в качестве самостоятельного правонарушения, поскольку существующего инструментария договорного права достаточно для разрешения возникающих вопросов.

3. «Самоплагиат» в диссертационных работах

Еще более дискуссионным является вопрос правомерности воспроизведения собственных ранее опубликованных работ в диссертациях на соискание ученой степени кандидата или доктора наук.

С введением практики обязательного подтверждения «оригинальности» диссертаций с использованием специализированных программ и систем проверки текстовых документов на наличие заимствований (в частности, системы «Антиплагиат», «Руконтекст» и проч.) нередко возникают ситуации, когда формально фиксируемый процент «оригинальности» диссертации оказывается ниже реального. Причина этого кроется в том, что автор диссертации зачастую включает в текст своей диссертационной работы свои же публикации по теме исследования – полностью или частично, в неизменном или в незначительно измененном виде. В ходе проверки подобные «включения» выделяются цветом и обозначаются как «самоцитирование» или «самоплагиат», что, по мнению многих коллег, является нарушением и требует обязательного исправления путем рерайта – переформулирования текста с сохранением его смысла.

Между тем признание подобных воспроизведений ранее опубликованных работ «самоплагиатом» или иным нарушением, равно как и требование их обязательного «искоренения» из диссертации, видятся некорректным по нескольким причинам.

Предварить последующее изложение надо указанием на необходимость разграничивать понятия «диссертационное исследование» и «диссертационная работа», которые, бесспорно, взаимосвязаны, но не синонимичны. Поясняя, следует отметить, что проводимое соискателем диссертационное исследование подразумевает длительный процесс научной деятельности: сбор и анализ материала, выдвижение гипотез, проведение экспериментов, концептуализацию и проверку теорий, что нацелено на выработку им новых научных знаний. Но научное (диссертационное) исследование проводится не одномоментно: это последовательная поступательная научная деятельность, каждый из этапов которой может находить отражение в соответствующих публикациях диссертанта. Причем диссертант не лишен возможности в своих более поздних публикациях отступать от ранее высказанной им точки зрения или корректировать свою позицию в соответствии с более поздними своими исследованиями. Уже по завершении научных исследований, приведших к разрешению поставленной научной задачи, полученные результаты оформляются в форме диссертационной (научно-квалификационной) работы, которая должна отвечать целому ряду формальных требований.

Таким образом, действующий порядок предусматривает двойственное представление результатов диссертационного исследования. Полученные результаты необходимо: (1) опубликовать в форме статей; (2) воспроизвести в самой диссертационной (научно-квалификационной) работе. Это находит легальное подтверждение в указании на то, что «основные научные результаты диссертации должны быть опубликованы в рецензируемых научных изданиях»30. Следовательно, воспроизведение в диссертации ранее опубликованных собственных работ не только не является нарушением, но, напротив, отвечает формальным требованиям процедуры защиты.

При этом ни одним нормативно-правовым актом не установлен минимальный процент «оригинальности» текста диссертации, равно как и запрет на «самоцитирование» или «самоплагиат», то есть воспроизведение текста собственных статей в диссертационной работе. Подобные требования и запреты (нередко негласно) устанавливаются организациями, на базе которых созданы советы по защите диссертаций. В частности, порог «оригинальности» обычно составляет не менее 70-85%, тогда как «самоцитирование» / «самоплагиат» фактически приравниваются к некорректным заимствования (плагиату). При этом не учитывается следующее.

1. Публикация основных результатов диссертационного исследования в рецензируемых изданиях является обязательной для принятия такой диссертации к защите. Количество таких публикаций зависит от отрасли науки: требуется не менее двух-трех статей для кандидата наук и 10-15 – для доктора наук31. Объем публикаций определяется требованиями самих журналов и обычно варьируется от 5 до 25 страниц (0,2-1 авторский лист).

Учитывая, что средний объем диссертации составляет 150-180 страниц для кандидатской и 290-350 страниц для докторской работы, воспроизведение в диссертации ранее опубликованных статей с теми же выводами и обоснованием неизбежно снижают формально фиксируемый процент «оригинальности». Программы проверки текста расценивают такие воспроизведения как «самоцитирование», «самоплагиат» или даже некорректные заимствования (например, при смене автором произведения фамилии).

Примечательно, что в юридической литературе «самоплагиат» иногда трактуется как разновидность «самоцитирования», которое подразделяется на несколько разновидностей. В частности, А.В. Кулешова, Ю.В. Чехович и О.С. Беленькая выделяют добросовестное самоцитирование, добросовестное самоцитирование в некорректной форме, недобросовестное самоцитирование (самоплагиат), повторную публикацию (перепечатку), дублирующую публикацию и парафраз32. При этом для целей настоящей работы интерес представляют предложенные указанными авторами определения различных видов самоцитирования. Так, добросовестным самоцитированием они предлагают считать «повторное использование автором собственных текстов из более ранних произведений в объеме, оправданном целью цитирования, со ссылкой на первоисточник»33 (причем корректным такое самоцитирование признается, если первоисточник оформлен «в соответствии с установленными правилами цитирования», а некорректным – если установленные правила цитирования нарушены). В свою очередь «самоплагиатом» называется «повторное использование автором собственных текстов из более ранних произведений без ссылки на источник или в объеме, не оправданном целью цитирования»34.

Между тем квалификация «повторного использования автором собственных текстов» в своей же диссертации в качестве недобросовестного поведения не имеет адекватного обоснования. Как указывалось выше, диссертационные исследования проводятся в течение длительного времени, поэтому в журналах обычно публикуются промежуточные результаты научной деятельности. Эти результаты, содержащие сформулированные выводы и их обоснование, впоследствии объединяются в диссертации либо принимают форму ее отдельного параграфа или раздела. Как обосновано подчеркивают И.В. Понкин и А.И. Лаптева, «метод использования автором своих же научных текстов (в том числе через самоцитирование) не только вполне имеет право на существование и задействование, но и является релевантным и активно применяемым методом сопровождения и обеспечения научного исследования, в том числе юридического»35.

Вследствие сказанного запрет воспроизведения публикаций, фиксирующих результат проводимого диссертационного исследования, в тексе диссертации вменяет автору обязанности, которые вовсе не предусмотрены легальными требованиями к научно-квалификационным работам. Как указывалось выше, автор должен опубликовать основные результаты проводимого исследования в рецензируемых журналах. Но это отнюдь не предполагает, что автор обязан сформулировать одни и те же выводы по-разному – в статьях и в диссертации – искусственно перефразируя тест: описать одно и то же с использованием синонимичной лексики и иных замен синтаксической структуры, не исказив при этом (не умалив и не расширив) первоначальный смысл. Противоположный (ныне существующий) подход фактически вынуждает диссертанта писать две работы идентичного содержания, но разные по форме изложения. Между тем именно включение ранее сформулированных, апробированных и опубликованных выводов в диссертацию в неизменном виде и служит подтверждением личного вклада исследователя в науку, необходимым для допуска к защите.

2. В рамках анализа обозначенной проблемы нельзя обойти вниманием и несовершенство самих программ.

Как справедливо отмечает И.В. Понкин, заложенный в такие программы критерий «самоцитирования» не охватывает всего многообразия его фактических форм, а сводится лишь к фиксации отсылок к собственным публикациям (которые в свою очередь не всегда верно считать «самоцитированием»). Правовед пишет: «…во многих случаях автор может отсылать к предыдущим этапам и элементам своих исследований, отсылать к своим уже разработанным дефинициям, чтобы не повторяться, и ещё десяток случаев»36. В указанных обстоятельствах возникают ситуации, когда автоматическая проверка обозначает такие фрагменты как «совпадения» (неправомерные заимствования), что влечет требование к автору либо переписать их для повышения процента «оригинальности», либо доказать правомерность их воспроизведение в диссертации.

Вместе с тем в Методических рекомендациях по работе с системой «Антиплагиат»37 под «процентом оригинальности» понимается «доля фрагментов текста проверяемого документа, не обнаруженных ни в одном источнике, по которым шла проверка, по отношению к общему объему документа»38. Иными словами, чем меньше в тексте цитирований и отсылок к ранее опубликованным работам других авторов, тем более «оригинальным» он признается системой. Такой подход со всей очевидностью искажает критерии научности, по сути, вступая в противоречие с общепринятыми принципами научной деятельности.

Диссертация строится на критическом анализе существующих научных работ и опоре на достижения других ученых. Это необходимо, в первую очередь, для подтверждения новизны суждений и предложений диссертанта. Минимизация, а уж тем более отсутствие в диссертации ссылок и цитат из работ других ученых, напротив, свидетельствует о слабом научном уровне работы либо о попытке приписать себе чужие достижения, выдавая переработанные тексты за свои собственные (например, путем перефразирования работ других авторов до такой степени, что система проверки текста на заимствования будет воспринимать такой парафраз как «оригинальный» текст).

Использование автором диссертации собственных публикаций (в том числе созданных в соавторстве) допускается Положением о присуждении научных степеней, которое вменяет автору лишь обязанность отметить такое обстоятельство в диссертации39. Более того, в рекомендациях Высшей аттестационной комиссии прямо подчеркивается, что «определение доли текста диссертации, воспринятого электронной системой как заимствование и (или) цитирование, при необходимости осуществлять с учетом сопоставления текста автора диссертации с текстами его же ранее опубликованных работ (что нельзя считать неправомерным заимствованием), руководствуясь при этом нормативными положениями законодательства об авторском праве»40.

Следовательно, проверка «оригинальности» текста диссертации не должна ограничиваться автоматическими средствами. Учитывая особенности проведения диссертационных исследований в большинстве случаев требуется дополнительный анализ текста диссертаций, позволяющий отличать добросовестное цитирование и «самоцитирование» («самоплагиат») от недобросовестных заимствований. Сегодня же ориентация исключительно на процент «оригинальности», показанный автоматизированной системой, не только приводит к искусственной гонке за цифровыми показателями, но снижает как качество диссертационных работ, так и их ценность для науки.

Резюмируя, следует отметить, что «самоплагиат» не является правонарушением в юридическом смысле и даже в рамках академической этики далеко не всегда рассматривается как недобросовестное поведение. Использование этого термина в юридической сфере ведет к подмене реальных правонарушений (нарушение авторских прав, нарушение договорных обязательств), за которые законом предусмотрена ответственность. В научной же среде непонимание сущности категории «самоплагиат» привело к формированию ложных стандартов, не имеющих легального обоснования: исследователи при подготовке диссертаций обязаны искусственно перефразировать собственные научные результаты и подвергаются необоснованным мерам воздействия при воспроизведении своих ранее опубликованных работ в диссертациях.