Особенности правового режима оговорок об исключении и ограничении ответственности за нарушение обязательств в сфере информационных технологий

Предисловие

Современное развитие информационных технологий оказывает значительное влияние на договорно-правовые отношения. Как следствие, стремительно растет число гражданско-правовых договоров, в предмет которых входят информационные технологии. Последние, в свою очередь, неизбежно оказывают определенное влияние на используемые договорно-правовые конструкции. Одним из острых вопросов, находящимся в практической плоскости, является правовой режим оговорок об исключении и ограничении ответственности за нарушение обязательств, вытекающих из договоров в сфере информационных технологий. Такие условия, именуемые оговорками, являются инструментом распределения рисков в договоре, связанных с использованием сложных технологических решений, отчасти определяют стоимость договора и позволяют минимизировать потенциальные убытки.

Кроме того, работоспособность технологии часто зависит от совместимости с иными технологиями, что придает особую актуальность для использования оговорок об исключении или ограничении ответственности в договорах на разработку программного обеспечения, его внедрение и сопровождение, использование интернет-сервисов в лицензионных договорах, как наиболее распространенных среди договоров в сфере информационных технологий.

1. Понятие и причины появления оговорок об исключении и ограничении ответственности за нарушение обязательств в сфере информационных технологий

По своей сути оговорки об исключении и ограничении ответственности за нарушение обязательств представляют собой условия, предусматривающие: 1) полное или с ограниченным характером освобождение от ответственности; 2) вследствие нарушения обязательства из договора в виде неисполнения или ненадлежащего его исполнения; 3) в противовес правилам общего характера, предусмотренным законодательством и применимым к такому договору; 4) допущенного в силу неосторожности.

Указание на неосторожность обусловлено действием общих правил о ничтожности соглашений, в которые включена оговорка об устранении или ограничении ответственности за действия или бездействия, которые совершены умышленно. В отечественной судебной практике1 сформулирована позиция, что лицо, нарушившее обязательство, должно доказать отсутствие умысла и в дополнение к этому представить доказательства, которые будут подтверждать, что лицо проявляло в момент исполнения обязательства заботу и осмотрительность. Достаточным считается минимальная степень их проявления.

Каких-либо подходов к исключению данного понимания из сферы действия договоров в сфере информационных технологий не предпринято. Вместе с тем потенциальная возможность наличия ошибок в программном продукте обусловлена массой факторов, в числе которых его техническая сложность, зависимость работоспособности технологии от совместимости с иными технологиями и прочие. Как верно подмечено, если, игнорируя техническую сторону вопроса, привлекать к ответственности разработчиков и в целом правообладателей программного обеспечения, то это может сильно отрицательно сказаться на динамике российской ИТ-индустрии2.

В силу указанного в мировой практике в отношении программного обеспечения используется принцип предоставления на условиях «как есть» («as is»). Этот принцип означает, что в отношении программы не предоставляется никаких гарантий в отношении безошибочной и бесперебойной ее работы или работы отдельных ее компонентов, функций. В судебной практике отмечается, что несмотря на отсутствие нормативного закрепления принципа «as is», его применение возможно на основании п. 1 ст. 5 ГК РФ, как обычай делового оборота3.

Прежде чем перейти к анализу правоприменительной практики принципа «as is» и его влиянии практику оговорок об исключении и ограничении ответственности за нарушение обязательств в сфере информационных технологий, коснемся причин появления рассматриваемых оговорок.

Во многих случаях условия об ограничении ответственности можно рассматривать как составляющую условий договора. Такая постановка вопроса проистекает из экономического анализа права, где цена договора складывается в том числе из того, как распределяются риски в договоре. Положения договора обусловливают его цену и оговорки, таким образом приобретают экономическое значение.

Так, известный представитель одной из школ экономического анализа права О. Уильямсон писал, что изменения в обязательствах из договоров в сторону ограничительного характера ответственности оказывают влияние на расходы по договору, именуя их транзакционными издержками, которые обусловливают выбор сторонами контракта определенной структуры управления такими расходами (транзакциями)4. Ричард Познер, сформулировавший в 1970-е гг. основные задачи «Экономики права», говорил о зависимости цены договора от того объема действий, который сторона должна произвести по договору, подразумевая, тем самым, что и случаи, когда сторона не несет вовсе или в полной мере ответственность вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения договора, взаимообусловлены стоимостью договора5.

Таким образом подчеркивается значимость условий, влияющих на объем ответственности сторон по договору, которые в свою очередь также влияют на стоимость товара. Представители экономической теории права прямо подчеркивают взаимосвязь условий об ограничении или исключении ответственности с ценой договора или иными составляющими, влияющими на цену договора6.

Стоит отметить и коррелирующую с указанной позицией, присутствующую в праве позицию о необходимости баланса в договоре7. Согласно указанной позиции, сбалансированный договор предполагает пропорциональный объем прав, обязанностей и ответственности сторон в договоре. В случае его дисбаланса стороны берут на себя соответствующие риски, что обусловливает влияние на цену договора.

Для сферы информационных технологий передаваемый товар, право по договору или оказываемая услуга связаны с использованием технологически сложного объекта. Это значит, что, например, исполнитель не может отвечать за бесперебойный характер его работы. Отсюда для договоров в сфере информационных технологий явствует необходимость включения в договор таких условий, которые будут ограничивать ответственность исполнителя. При этом данная конструкция позволит стимулировать гражданский оборот информационных технологий, а также интерес к их развитию и внедрению.

Многие ИТ-компании прибегают к закреплению принципа «as is» в том или ином варианте в предлагаемых ими офертах. Такой подход имеет практическое объяснение, связанное с технической сложностью в принципе программного обеспечения и многообразными нюансами внедрения, совместимости программных продуктов и т.д. Также нередко «коробочное решение», удовлетворяющее рынок своей базовой функциональностью, дорабатывается под эксклюзивные нужды клиента (заказчика), которое зачастую недоступно остальным потребителям и контрагентам продукта, что нарушает принципы обратной совместимости. Например, достаточно часто на практике встречаются случаи, когда программное обеспечение для одного клиента не может быть интегрировано без доработок с программным обеспечением этого же разработчика другим клиентом в силу эксклюзивности используемых версий таких продуктов у каждого.

В сфере программного обеспечения в виде процессинговых решений по учету и обработке финансовых операций, совершенных с использованием банковских карт, эта проблема носит особо острый характер, поэтому обычаем делового оборота в общемировой практике является сертификация друг у друга разработчиками используемых ими протоколов межхостовых соединений процессинговых решений. Сертификацию предваряет обмен информацией об изменении протоколов межхостовых соединений, что также осуществляется и в последующем в целях обеспечения работоспособности таких соединений. Однако в практике встречаются сложности в таком обмене информацией, в том числе в целях создания препятствий для миграции компаний-клиентов на процессинговые решения иных разработчиков и «затягивания», таким образом, клиентов на использование только предлагаемого определенным разработчиком и поставщиком процессингового решения. В таком примере применение принципа «as is» позволяет снять с себя риски поставщикам процессинговых решений, которые устанавливаются взамен другого.

2. Правовое подходы к применению принципа «as is» и потребительской ценности программного обеспечения

Использование принципа «as is» не носит безусловный характер, и судебная практика двигается по пути его использования в случае установления потребительской ценности спорного программного обеспечения.

Потребительская ценность, в свою очередь, констатируется на основе установления судом функциональных характеристик программного обеспечения, предусмотренных договором8. Например, если разработанное ответчиком программное обеспечение может быть применено не только к продукции фирмы-заказчика, но и к иной контрольно-измерительной аппаратуре и аппаратным комплексам, то такое программное обеспечение имеет потребительскую ценность9. В приводимом примере суд подчеркнул в целом работоспособность программного обеспечения и нацеленность на решение необходимых задач. В отношении отдельных замечаний заказчика к программному продукту суд отметил, что они не существенны – не могут влиять на его функциональность и не снижают его ценность для пользователя.

Соответственно примеры, когда потребительская ценность не была констатирована судом, связаны, например, с тем, что результат работ не соответствует требованиям контракта к результату, а именно, отсутствует новая (модернизированная) информационная система, с помощью которой возможно решать задачи предприятия10; представленная документация, сопровождающая программу, не является самодостаточной и не охватывает все циклы работ программы, заявленные в техническом задании к программе11. В деле, где предметом спора являлась разработка сценария видеоигры об отсутствии потребительской ценности, свидетельствовало отсутствие у игры, которая хоть и работоспособна, важного для заказчика функционала, оговариваемого сторонами: монетизации игры12.

При оценке недостатков работ по созданию сайта в Интернете в судебной практике на существенность недостатков, например, указывает тот факт, что верстка сайта неадаптивная (что может вызывать заведомо плохое впечатление у клиентов), элементы и блоки сайта на некоторых устройствах и разрешениях сайта не соответствуют обозначенным в техническом задании принципам13. Для подобных выводов суда значение также имело то, что такой сайт предназначался для интернет-магазина, осуществляющего розничные и оптовые продажи, с оплатой товаров с использованием функционала сайта.

Есть ряд факторов, которые сами по себе не рассматриваются как свидетельство некачественности выполненных работ. Среди них — неработоспособность лицензионных ключей в отсутствие факта их оплаты, при условии, если договором предусмотрено, что лицензионные ключи подлежат передаче после оплаты произведенных работ14; переписка сторон о некачественной разработке программного продукта; сбои в работе только в одном сегменте системы, которые могут быть устранены и их появление может быть связано с использованием системы с нарушением правил ее функционирования15.

Объем аргументов, свидетельствующих о потребительской ценности программного обеспечения, сильно разнится от ситуации к ситуации. Однако следует отметить, что в основном потребительская ценность констатируется исходя из формальных оснований, а именно отсутствия фактов направления исполнителю отказов в приемке работ с обоснованием причин (как необходимый первоначальный этап)16. Соответственно наличие замечаний на этапе приемки результатов работ, как правило, является необходимым фактором для подтверждения отсутствия потребительской ценности.

Огромное значение для квалификации потребительской ценности программы имеют экспертные выводы. Как правило, выводы о недостатках в созданном программном обеспечении подкрепляются результатами экспертиз. Так, например, суд принял во внимание доводы эксперта об отсутствии сопроводительной документации, поясняющей правила работы программы как необходимой для установления ее потребительской ценности и без которой функционирование программы невозможно17.

В ситуации, когда заказчик выступает истцом, бремя доказывания потребительской ценности ложится на ответчика. В отсутствие должной аргументации с его стороны и экспертных выводов в его пользу суду сложно установить потребительскую ценность, и он может положить в основу судебного решения аргументы истца о наличии ошибок в программе. Последние, в свою очередь, вполне возможно могут быть связаны с неправильной эксплуатацией программы, использованием ее с несовместимым с программой иным программным обеспечением и прочее.

В судебной практике есть подобные примеры18, когда в рамках рассматриваемого дела не проводилась компьютерно-техническая экспертиза программного продукта для подтверждения наличия в ней серьезных ошибок, влияющих на ее потребительскую ценность. Таким образом, в основу доказательственной базы были положены аргументы заказчика об имеющихся недостатках. Однако при этом также суд отметил, что если лицом, участвующим в деле, не заявлено ходатайство о назначении экспертизы, то суд не может ее назначить по собственной инициативе. В судах нижестоящих инстанций стороны о проведении судебной экспертизы также не заявляли. При таких обстоятельствах спор подлежал рассмотрению арбитражным судом по имеющимся в деле доказательствам (ст. 9, 41, 65 и 82 АПК РФ). Таким образом, отсутствие экспертизы и каких-либо иных обстоятельств, доказывающих, что произведенная работа по созданию сайта обладала потребительской ценностью, предрешило вывод суда об ее отсутствии. Тогда как в случае проведения судебной экспертизы или хотя бы представления заключения эксперта в пользу потребительской ценности программы вывод мог бы быть другой.

В судебной практике отсутствие потребительской ценности, в основном, все-таки явствует из заключений экспертов, которые соотносили требования из договоров, касающихся функциональных характеристик программного обеспечения, с имеющимся результатом функционирования, представленного программного продукта. Отсутствие таких востребованных характеристик, влияющих на функциональность продукта, как адаптивная версия сайта, функция монетизации либо вовсе отсутствие модернизированной работоспособной версии информационной системы, позволяет суду констатировать отсутствие потребительской ценности в программном обеспечении.

Таким образом, 1) экспертные выводы играют существенную роль в решении вопроса о наличии потребительской ценности программы; 2) отсутствие определенного договором результата функционирования программного обеспечения, приводит, как правило, к тому, что его потребительская ценность не будет установлена.

Однако отдельной спецификой в этой связи обладают договоры продвижения сайта в сети Интернет, созданные по модели оказания услуг. Особенность составляет то, что если положение договора о его предмете сформулировано с использованием таких характеристик, которые не предусматривались законодателем при конструировании нормативных предписаний о договоре оказания услуг, а именно – говорят о достижении результата оказания услуг; то можно ли квалифицировать их достижение как необходимое условие для выполнения договора? И соответственно, если описанный результат оказания услуг не достигнут, то можно ли считать это ненадлежащим исполнением договора?

На этот счет в судебной практике складывается позиция, что обязательства можно считать выполненными, если исполнитель совершил предусмотренные договором действия или цикл действий. Например, если договор предполагает продвижение сайта, то суть его составляют именно действия, направленные на продвижение сайта в сети Интернет. Согласно известной конституционно-правовой позиции19, законодатель исчерпывающим образом в отношении договора оказания услуг определил такое существенное его условие, как предмет, и не включил в него достижение результата.

Таким образом, включение в договор в качестве предмета совершения определенного действия или цикла действий (деятельности) обосновано объективными причинами, а именно отсутствием гарантий достижения определенного результата работ (даже в рамках одного типа услуг). Однако указание на то, к какому результату должны привести эти действия, уже недопустимо. Отсюда, в рамках договора на продвижение сайта в судебной практике указывается на неправомерность претензий о низких параметрах продвижения сайта, если все необходимые действия для этого исполнителем были сделаны20. Таким образом, в договоре возмездного оказания услуг стороны, могут свободно определять его цену, сроки исполнения, порядок и размер оплаты, но в отношении предмета договора связаны указанным подходом законодателя и его конституционно-правовым толкованием, а достижение описанного договором результата оказания услуг не может являться правомерным требованием для данного вида договоров в сфере информационных технологий.

В договорах же подрядного типа, например, на разработку интернет-портала, себя проявляет противоположный подход: критерии достижения результата работ в договоре описываются и требуют подтверждения. Так, суд указал на специфичность результата работ в виде интернет-портала и сделал на основе этого вывод, что его работоспособность требует подтверждения21.

На значимость факта достижения результата для договоров подряда указывает и то обстоятельство, что в судебной практике встречаются и такие случаи, когда существенные недостатки в программном обеспечении были доказаны при наличии приемки результата без замечаний и использовании программного решения в течение двух лет после этого. Основу доказательственной базы в этом конкретном случае составляли помимо прочего: 1) требования заказчика, в течение всего срока использования устранить недостатки и указание на их существенность; 2) экспертное заключение, которым было установлено, что: а) доработанный программный продукт не соответствует условиям договора, б) программное обеспечение не может быть использовано в деятельности компании; в) наличие несоответствий/ошибок в модулях обмена данными с иным программным обеспечением заказчика; г) исполнителем предпринимались попытки устранения недостатков функционирования программного продукта, которые не привели к устранению имеющихся проблем22.

Однако в установлении потребительской ценности в договорах в сфере информационных технологий, сконструированных по модели договора подряда или поставки и договора оказания услуг, имеется существенная разница. Она проявляет себя в том, что, предоставляя программное обеспечение «as is», в том виде, в котором программа рассчитана на среднего ее потребителя («коробочное решение»), в ней заложен определенный набор возможностей и функций, который требует адаптации под индивидуальные требования ее пользователей. «Коробочное решение» считается предоставленным, его можно использовать в том виде и с теми функциями, на которые оно среднестатистически рассчитано. При этом само по себе оно не позволяет достичь необходимых результатов для конкретного заказчика. В такой ситуации оговорки об исключении ответственности за поставку программного продукта, не отвечающего индивидуальным потребностям заказчика, работать не будут. Отсюда разграничение факта поставки программного обеспечения, как надлежаще выполненного, и дальнейшей адаптации его под конкретные бизнес-процессы имеет важное практическое значение, обусловливающее потенциальную применимость оговорок.

В договорах по модели оказания услуг (облачные сервисы, создание и продвижение сайтов, техническая поддержка и т.п.) в силу отсутствия законодательных требований к результату оказания услуг, само по себе доказывание ненадлежащего исполнения договора по этому основанию затруднительно. Однако чтобы исполнителю возместить произведенные затраты, в условиях одностороннего отказа от договора со стороны заказчика перед исполнителем встает задача доказать произведенный объем действий. Учитывая, что основная их часть может быть связана с консультированием, что составляет определенную сложность. Однако если договор включает как производство работ, так и оказание услуг, например, поставка программного обеспечения, его внедрение и техническое сопровождение; то практическое значение приобретают оговорки, согласно которым при досрочном расторжении договора заказчик лишен возможности ссылаться на отсутствие потребительской ценности фактически выполненных работ или заданий на том лишь основании, что задание выполнено не в полном объеме к моменту расторжения.

Определенные нюансы в применении оговорок об ограничении ответственности возникают в зависимости и от субъектного состава договора. В договорах на приобретение пользователем цифрового контента, как услуги, цифровые платформы, исключая свою ответственность за невозможность получения пользователем контента по не зависящим от них причинам, уже входят в противоречие с общими правилами, действующими в отношениях с потребителями о качестве оказываемых услуг, а также нарушают принцип справедливого баланса интересов сторон. В отношении лицензионных договоров положения о защите прав потребителей не применимы, хотя фактически заказчик уверенно мог бы рассматриваться в качестве потребителя. Отсюда огромное количество договоров ИТ-компаний о предоставлении сервисов сконструировано именно по модели лицензионного договора.

3. Правовой режим оговорок, исключающих или ограничивающих отдельные виды убытков, размер неустойки за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств по договору в сфере информационных технологий

Предусмотренные гражданским законодательством общие правила для применения оговорок, в том числе в отношении отдельных видов договоров и их субъектного состава, обусловливают активный поиск в правоприменительной практике таких вариантов оговорок, которые будут являться правомерными. В этой связи одним из основных концептуально возникающих вопросов в этой связи является вопрос о том, какой характер носят сформулированные правила относительно оговорок: императивный или диспозитивный, и насколько цели законодательного регулирования того или иного вида договора могут оказывать влияние на возможность использования оговорки с целью учета специфики информационных технологий.

Согласно сформировавшейся судебной позиции23, если в нормативном предписании отсутствует прямо указанный запрет на включение в соглашение сторон таких условий договора, которые отличаются от содержащегося в ней правила, такая норма считается диспозитивной. Указанная позиция согласуется с пониманием принципа диспозитивности, заложенным в Модельном акте европейского законодательства о принципах и модельных правилах европейского частного права (DCFR, ст. (II) 1:102)24, согласно которому диспозитивность презюмируется. Поэтому не требуется каждый раз доказывать диспозитивность той или иной нормы. Однако в российской судебной практике указанное понимание принципа диспозитивности также дополняется тем обстоятельством, что учитывать также необходимо и цели законодательного регулирования соответствующего вида договора, и направлены ли нормы были на защиту определенных законных интересов, подлежащих охране. Если отличное регулирование, содержащееся в соглашении сторон, нарушает указанные интересы, то такое положение договора может быть признано «недопустимым». Отсюда использование того или иного варианта оговорки об ограничении ответственности всегда требует учета двух условий: 1) отсутствие законодательного запрета для использования ограничивающей ответственность оговорки; 2) соответствие оговорки цели законодательного регулирования соответствующего вида договора, ее направленность на защиту законных интересов сторон договора.

В практике, используемые в отношении условий об ответственности оговорки, достаточно разнообразны и в основном связаны:

1) с условиями, представляющими собой отказ от гарантий, на основе принципа «as is» («как есть»);

2) признанием потребительской ценности произведенной работы, если заказчик досрочно расторгает договор;

3) условиями компенсационного характера – вместо признания нарушения в отношении сниженных параметров оказания услуг взамен предусматривается продление доступа, предоставление бонусов и т.п.

При этом в целях правовой квалификации указанных условий, с учетом выполнения при этом ряда необходимых обстоятельств, возможно прибегать к их оценке в качестве:

— альтернативного способа исполнения обязательства (ст. 308.1 ГК РФ), применяя положение об альтернативности не только в отношении предмета договора, но и применительно ко времени, месту исполнения обязательства и иным обстоятельствам;

— изменения условий договора (ст. 451 ГК РФ) с признанием сторонами определенных обстоятельств в качестве существенно изменяющихся;

— штрафной или зачетной неустойки, без формального признания нарушения обязательств (ст. 394 ГК РФ): в зависимости от того, предусмотрена ли соглашением возможность взыскания убытков, и если предусмотрена, то, как правило, в сумме все требования не могут превышать определенной соглашением денежной суммы;

— оговорок, вытекающих из свободы договора в соответствии с п. 4 ст. 421 ГК РФ;

4) отказ от взимания платы за не оказанные или ненадлежащим образом оказанные услуги. Указанное условие возможно квалифицировать, при соблюдении определенных условий, в качестве:

— зачета встречных требований без формального признания нарушения обязательств (ст. 410 ГК РФ). Таким образом, в договоре стороны оговаривают свое заявление о зачете требований в случае просрочки исполнения обязательства;

— условий, вытекающих из свободы договора;

— отказа от встречного исполнения, в том случае если одна сторона не исполнила обязательство, то вторая - реализует право не осуществлять встречное исполнение (не уплачивать вознаграждение) (ст. 328 ГК РФ).

Используемые в практике оговорки, исключающие отдельные виды убытков за нарушение обязательств по договору, можно разделить на следующие виды:

1) ограничение ответственности только реальным ущербом, исключая упущенную выгоду. Общие правила о возмещении убытков, из которых следует, что возмещению подлежит только тот ущерб, который прямо следует из нарушения обязательства по договору, в практике последовательно применяются. Однако исключение упущенной выгоды имеет практическое значение, ввиду того, что контрагент не лишен права претендовать на ее возмещение при условии, если докажет ее реальность и причинно-следственную связь с ненадлежащим исполнением договора;

2) ограничение размера подлежащих возмещению требований определенной суммой. Маркетплейсы и иные цифровые сервисы часто включают в договоры условия, ограничивающие размер ответственности перед потребителями. Однако потребитель вправе доказывать, что реальный ущерб превышает установленный лимит. Кроме того, такие ограничительные условия могут быть признаны ничтожными на основе применения принципов защиты слабой стороны в договоре. В связи с этим, такие положения чаще работают на стадии досудебного урегулирования спора в расчете на прекращение дальнейших претензий со стороны потребителя до суда.

В отношении используемых в практике условий об ограничении ответственности в отношении неустойки можно выделить следующие варианты:

1) не предусмотрено взыскание неустойки;

2) неустойка ограничена общим размером, в пределах которого она может быть взыскана. При этом неустойка предусматривается, как одновременно, так и по отдельности:

а) за нарушение срока выполнения работ по договору;

б) за нарушение срока оплаты работ по договору, за исключением авансовых платежей.

При этом положения договора об исключительной неустойке, ограничивающие таким образом ответственность должника по сравнению с действующими законодательными гарантиями, могут быть признаны ничтожными (например, в отношении потребителей – пользователей интернет-сервисами), в том числе, если будут присутствовать признаки злоупотребления правом и поведение сторон будет носить непоследовательный характер25.

Указанные положения приобретают свою специфику в лицензионных договорах на предоставление права использования на программное обеспечение, где оплата по договору, как правило, является условием для предоставления лицензионных ключей. Соответственно неработоспособность лицензионного программного продукта, в отсутствие факта его оплаты, не может свидетельствовать о ненадлежащем исполнении договора и правомерности взыскания неустойки и, соответственно признания условий, ограничивающих неустойку, недействительными.

В отношении договоров на предоставление сертификатов на техническую поддержку программного обеспечения, оказываемую в течение определенного срока, особенностью, отражающейся на правомерности взыскания неустойки, является работоспособность указанных сертификатов у конечных их пользователей в соответствующий период и оказание, таким образом, технической поддержки. Сама по себе поставка работоспособного сертификата не исключает выполнение обязательств, касающихся его работоспособности в течение всего срока действия, согласно договору технической поддержки. Отсюда следует невозможность взыскивания неустойки за указанный период, лишает смысла сам договор на поставку сертификата технической поддержки, цель которого состоит именно в получении технической поддержки в течение определенного договором периода времени26.

Приведенные выводы позволяют говорить о существенном влиянии специфики информационных технологий на потребность в использовании оговорок, исключающих или ограничивающих ответственность за нарушение обязательств в договорах, в указанной сфере. Вместе с тем общие правила, действующие в отношении оговорок, часто входят в противоречие со спецификой информационных технологий. Однако в судебной практике тенденции учета специфики информационных технологий прослеживаются сквозь призму учета обычаев делового оборота (принцип «as is»), применения принципа свободы договора и других.