Ретроспективные исследования развития любых правовых институтов имеют важнейшее значение для юридической науки. Причины, по которым доктрина интересуется предпосылками формирования модели регулирования определенных категорий, различны. Во-первых, историко-правовые исследования помогают определить условия, при которых возникла общественная необходимость в появлении института1, выяснить социально-правовое развитие населения, а также «особенности внедрения юридического знания в сознание человека»2. Во-вторых, находятся причинно-следственные связи между конкретными действиями определенных субъектов отношений и возникновением юридических институтов3. В-третьих, согласно известному выражению древнегреческого писателя и историка Ксенофонта, – история развивается по спирали, то есть она циклична. Следовательно, установление реалий времени, при котором был сформулирован запрос на появление того или иного правового института, является необходимым условием для того, чтобы избежать аналогичных ошибок при последующем регулировании.

Общественные переходы к последующим типам общества всегда опосредовали и законодательную реакцию. Планомерный переход к информационному обществу не является исключением, но скорость такого перехода и внедрения достижений технического прогресса значительно повышается. Современные информационные технологии оказывают неоценимое положительное влияние на общественную жизнь, однако они же становятся средством совершения неправомерных действий, в том числе в такой стремительно развивающейся сфере, как право интеллектуальной собственности. Из повышения роли результатов интеллектуальной деятельности в сфере научного и культурного потенциала вытекает и высокий риск нарушения интеллектуальных прав, который необходимо нивелировать с учетом развития сети «Интернет». Ключевую роль в этом процессе играет новый субъект правоотношений – информационный посредник, который в определенных случаях вынужден претерпевать негативные последствия недостаточного урегулирования его правового статуса.

Учитывая все перечисленное, а также определив точную и конкретную ценность ретроспективного исследования правового статуса информационного посредника, которые станут благоприятной почвой для дальнейшего совершенствования правового регулирования, перейдем к непосредственному анализу предпосылок появления такого субъекта в российском праве.

Социальные предпосылки. Цифровое пиратство знаменует новый этап развития категории ответственности в сфере интеллектуальных прав, который был воспринят российским законодателем не сразу. Активное развитие феномена цифрового пиратства в России связывается, например Д.К. Смирновым, с «уникальной спецификой быта россиян»4, которая едва ли напрямую коррелируется с повсеместным распространением исследуемого феномена по всему миру. Согласно исследованию международного альянса владельцев интеллектуальной собственности, которое было проведено в 2008 г., Российская Федерация заняла третье место в рейтинге «потерь от контрафакции музыкальных произведений». На долю отечественного государства пришлось 313 миллионов долларов США из общих 30 – 35 миллионов долларов США5. Представляется, что лидирующие позиции Российской Федерации в вышеупомянутых исследованиях обеспечены иными факторами, нежели спецификой российского быта.

Зачаток цифрового пиратства известен подавляющему большинству населения – это прилавки и магазины, которые реализовывали материальные носители с зафиксированными на них результатами интеллектуальной деятельности без наличия законного или договорного основания. Технологическое развитие и появление сети «Интернет» привело к вымиранию рынка DVD/CD дисков с неправомерно полученными объектами. Один из первых крупных интернет-сервисов, который позволял пользователям обмениваться нелицензионными объектами, стал BBS (bulletin board system от англ. – электронная доска объявлений), однако действительный всплеск цифрового пиратства отмечается в 1999 г. и связан он с появлением файлообменной пиринговой сети Napster.

Интернет-сервис Napster предусматривал возможность обмена фонограммами, что закономерно вызвало недовольство среди представителей музыкальной индустрии, и это быстро стало поводом для судебных споров. Наиболее медийным и знаковым считается дело, рассматриваемое в окружном суде США Северного округа Калифорнии по иску популярной рок-группы Metallica6. В Napster было неправомерно опубликовано произведение группы Metallica «I Disappear» до планируемой правообладателем даты, что послужило поводом для обращения в суд. Рассматриваемое дело стало катализатором к многочисленным аналогичным искам против Napster. Параллельно ассоциацией звукозаписывающих компаний был направлен запрос на выдачу предписания о прекращении деятельности интернет-сервиса. Доводы истцов по делам сводились к тому, что деятельность Napster:

- не позволяет онлайн-торговле развиваться в рамках соблюдения интеллектуальных прав авторов и правообладателей;

- приводит к обесцениванию музыкальной индустрии, а также - к ее краху;

- снижает общие розничные продажи, особенно влияя на целевую аудиторию студентов и учащихся7.

В результате деятельность Napster была запрещена до момента, пока внедряемые антипиратские технологии не достигнут максимальной эффективности в значении 100 %, однако владелец интернет-сервиса продал его музыкальной стриминговой платформе Rhapsody, которая распространяла объекты при соблюдении прав авторов и правообладателей.

На прекращении деятельности Napster борьба с цифровым пиратством не закончилась, так как в сети «Интернет» появились торрент-трекеры, работающие также по пиринговому принципу, но предполагающие установку файла в память ЭВМ. Как отмечают средства массовой информации, в частности Business FM, соотношение объемов неправомерного использования произведений с помощью торрент-трекеров с объемами легального использования достигало 98 % на период конца 1990 – начала 2000 гг., и лишь к 2011 г. соотношение стало варьироваться в зависимости от конкретного региона от 35 до 80 %8.

Рассмотренная история развития цифрового пиратства стала основной социальной предпосылкой для начала регулирования особенностей ответственности информационного посредника, особенно с учетом того, что исследуемый субъект правоотношений не осуществляет прямых и непосредственных действий по нарушению интеллектуальных прав, в отличие от конечных пользователей.

Правовые предпосылки. Именуемый «антипиратским» Федеральный закон от 2 июня 2013 г. № 187-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам защиты интеллектуальных прав в информационно-телекоммуникационных сетях»9 — это пример превращения позиций судебной практики в конкретные правовые нормы. Однако вопрос об эффективности новелл остается дискуссионным.

Как видно из исследования социальных предпосылок формирования рассматриваемой правовой категории, проблема нарушения интеллектуальных прав в сети «Интернет» возникла не в 2013 г. Анализ показывает, что правоприменению известны случаи освобождения информационного посредника от мер гражданско-правовой ответственности и при отсутствии прямой правовой нормы об этом. Например, в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 декабря 2008 г. № 10962/08 по делу № А40-6440/07-5-6810 исследуются судебные акты нижестоящих инстанций по следующем спору – общество с ограниченной ответственностью «Контент и право» обратилось с исковым заявлением к закрытому акционерному обществу «Мастерхост». Истец требовал выплаты компенсации за нарушение исключительного права на произведение в размере 140 000 рублей. Суд первой инстанции сформулировал основополагающие тезисы относительно возможности привлечения ответчика к гражданско-правовой ответственности, указав, что ответчик, являясь оператором связи и оказывая услуги передачи данных, не может нести ответственность за распространяемую абонентом информацию. Более того, как указал суд первой инстанции, ответчик не осуществляет использование веб-сайта, на котором опубликовано произведение. Суды вышестоящих инстанций с выводами суда первой инстанции не согласились и судебный акт отменили, сославшись на отсутствие доказательств того, что веб-сайт не принадлежит ответчику. Итоговый судебный акт по исследуемому делу был вынесен Высшим Арбитражным судом РФ, который признал решения судов апелляционной и кассационной инстанций незаконными и направил дело на новое рассмотрение, подтвердив выводы суда первой инстанции и дополнив их следующими подлежащими к учету обстоятельствами:

- истец не обращался к ответчику, являющемуся хостинг-провайдером, с требованием о прекращении оказания услуг абоненту в связи с нарушением исключительного права истца;

- ответчик самостоятельно предпринял все необходимые меры по установлению нарушителя исключительного права истца, а также направил эти сведения последнему;

- возложение на ответчика бремени доказывания отсутствия факта использования произведений неправомерно, но только при не исследовании обстоятельств о том, знал или мог ли знать ответчик о таком использовании.

Проанализированный судебный акт, вероятно, стал основой для последующего правового регулирования правового статуса информационного посредника. Об этом свидетельствует, в том числе, и дальнейшее развитие сформулированных выводов в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 ноября 2011 г. № 6672/1111, в котором указано, что судам следует учитывать степень вовлечения провайдера в процесс передачи, хранения и обработки информации, а также возможность контролировать и изменять ее содержание. Одновременно судом определены условия освобождения провайдера от мер гражданско-правовой ответственности. Указанный субъект освобождается от ответственности в случае, если он:

- не инициирует передачу информации;

- не выбирает получателя информации;

- не влияет на целостность информации;

- принимает превентивные меры по предотвращению нарушению12.

Проблема противодействия цифровому пиратству посредством определения пределов ответственности информационного посредника попала и в контур законодательной ветви власти за четыре года до принятия «антипиратского закона». Так, в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации (далее – Концепция)13 указывается, что установление условий привлечения к ответственности лиц, которые обеспечивают доступ к информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», функционирование ресурсов в этой сети и размещение в ней соответствующих объектов – это один из важнейших вопросов, без регулирования которого обеспечить надлежащую защиту прав на результаты интеллектуальной деятельности в сети «Интернет» невозможно. В Концепции выделяется лишь один вид информационного посредника – это провайдер, – на данный момент перечня субъектов, которые могут быть признаны информационными посредниками, не существует, а таковое признание происходит в каждом отдельном споре при соответствии информационного посредника определенным установленным признакам. Стоит также отметить, что Концепция уделяет особенное внимание не только необходимости обеспечения эффективной защиты прав авторов и правообладателей, но и определению четких условий применения ответственности к информационному посреднику, чтобы последний был заранее проинформирован о том, какие действия ему необходимо осуществить для пресечения нарушения. Это предупреждает направление необоснованных претензий к информационному посреднику и не превращает его в орган по разрешению споров в сфере интеллектуальных прав.

Действующее правовое регулирование и сформированные подходы правоприменительной практики. Наработки Высшего Арбитражного Суда РФ, положенные в основу Концепции, обоснованно стали удачным фундаментом для внесения изменений в текст четвертой части Гражданского кодекса РФ, которая была дополнена ст. 1253.1, регулирующей особенности ответственности информационного посредника. В правовых нормах, изложенных в упомянутой статье Гражданского кодекса РФ, определены основные виды деятельности информационного посредника:

1) передача материала в информационно-телекоммуникационной сети;

2) предоставление возможности размещения материала или информации, необходимой для его получения с использованием информационно-телекоммуникационной сети, а также

3) предоставление возможности доступа к материалам в такой сети.

Перечисленные в п. 1 ст. 1253.1 Гражданского кодекса РФ направления информационной деятельности можно именовать «признаками», при соответствии которым лицо приобретает статус информационного посредника в рамках конкретного спора.

Вместе с тем условия для освобождения от ответственности различаются в зависимости от того, какому конкретно признаку соответствует субъект. Так, для информационных посредников, соответствующих первому признаку, действуют следующие условия освобождения от ответственности за нарушение интеллектуальных прав, которые должны соблюдаться единовременно:

- субъект не является инициатором передачи материала и не определяет получателя этого материала;

- субъект не изменяет материал, кроме случаев, когда это требуется для обеспечения технологического процесса передачи материала;

- субъект не знал и не мог знать, что использование объекта интеллектуальной собственности, который содержится в материале лицом, инициировавшим его передачу, неправомерно.

Иные условия освобождения от гражданско-правовой ответственности установлены для информационного посредника, соответствующего второму признаку:

- субъект не знал и не должен был знать, что использование объекта интеллектуальной собственности, который содержится в материале, неправомерно;

- субъект, получив заявление правообладателя о нарушении интеллектуальных прав, предпринял необходимые и достаточные меры для прекращения нарушения интеллектуальных прав.

Относительно информационного посредника, соответствующего третьему признаку, законодатель ограничился лишь возможностью применения правил ст. 1253.1 Гражданского кодекса РФ, упомянув об этом в п. 5 исследуемой статьи, но не указав для них собственных условий освобождения от ответственности. Данное обстоятельство не свидетельствует о том, что статус информационных посредников, соответствующих третьему признаку, не урегулирован законодательством. Лицо, которое предоставляет возможность доступа к материалам в информационно-телекоммуникационной сети, является информационным посредником. Такие информационные посредники могут либо передавать полученные материалы, и тогда они соответствуют одновременно и первому признаку освобождаясь от мер гражданско-правовой ответственности вследствие применения условий, установленных п. 2 ст. 1253.1 Гражданского кодекса РФ; либо предоставлять пользователям ресурса возможность самостоятельно размещать такие материалы, соответствуя одновременно второму признаку, и освобождаясь от мер гражданско-правовой ответственности в соответствии с п. 3 ст. 1253.1 Гражданского кодекса РФ.

Как уже упоминалось, вопрос о соответствии конкретного субъекта установленным законом признакам информационного посредника, и как следствие, освобождение его от ответственности за нарушение интеллектуальных прав, разрешается не единоразово с присвоением ему соответствующего правового статуса, а применительно к каждому рассматриваемому судом нарушению. В силу разъяснения, данного Верховным Судом РФ в Постановлении Пленума от 23 апреля 2019 г. № 10 «О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – Постановление № 10) вопрос о применении к такому субъекту условий освобождения от мер гражданско-правовой ответственности разрешается еще и применительно к каждому виду деятельности такого субъекта (абз. 2 п. 77 Постановления № 10)14.

Важно также отметить и тот факт, что привлечение к ответственности информационного посредника без применения положений ст. 1253.1 Гражданского кодекса РФ возможно только при наличии вины, из чего следует, что исследуемые нормы являются исключением из общего правила возложения мер гражданско-правовой ответственности на лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность, установленному п. 3 ст. 1250 Гражданского кодекса РФ (абз. 3 п. 77 Постановления № 10).

Но освобождение от гражданско-правовой ответственности не означает, что поданное автором или правообладателем исковое заявление не будет удовлетворено. К информационному посреднику предъявляются требования, которые напрямую не связаны с мерами гражданско-правовой ответственности, – это удаление информации, ограничение доступа к ней (в силу прямого указания в п. 4 ст. 1253.1 Гражданского кодекса РФ), а также пресечение нарушения (абз. 5 п. 77 Постановления № 10).

Отдельно стоит рассмотреть вопрос о соотнесении разъяснений, содержащихся в п. 78 Постановления № 10, и сложившихся подходов правоприменительной практики в части их применения к таким информационным посредникам, которые являются провайдерами хостинга и предоставляют вычислительные мощности для публикации материалов (например, конструкторы сайтов Tilda, uCoz и проч.).

Однако сначала стоит остановиться на вопросе о том, могут ли в целом указанные субъекты выполнять функции информационного посредника. Основной деятельностью рассматриваемых веб-сервисов является предоставление за плату вычислительной мощности, предполагающей ее использование по усмотрению пользователя. Как указал Президиум Верховного Суда РФ в Обзоре судебной практики рассмотрения гражданских дел, связанных с нарушением авторских и смежных прав в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», если ответчик получает доходы от предоставления доступа к дополнительным функциям, в рамках которых может быть размещен нелицензионный контент, он не может быть признан информационным посредником (п. 20 указанного Обзора15). Вместе с тем в п. 18 того же Обзора разъяснено, что если ответчик оказывает поддержку исключительно для загрузки материала и доступа к нему, а на его содержание, целостность и процесс загрузки не влияет, а также не получает доход непосредственно от деятельности по неправомерному использованию объекта интеллектуальной собственности, то он соответствует признакам, установленным ст. 1253.1 Гражданского кодекса РФ и признается информационным посредником16. Учитывая, что основная деятельность конструкторов сайтов направлена на предоставление возможности опубликования любых, в первую очередь полученных правомерно материалов и информации, а доход от непосредственно неправомерного использования объектов интеллектуальной собственности получает пользователь веб-сервиса, а не сам веб-сервис; то логичным представляется признание способности последних иметь статус информационного посредника в рамках конкретного судебного разбирательства.

В абз. 3 п. 78 Постановления № 10 закреплена презумпция совпадения в одном лице владельца сайта и администратора доменного имени, адресующего на соответствующий сайт. Абзац первый исследуемого пункта распределяет бремя доказывания неправомерного размещения материала, содержащего объект интеллектуальной собственности, третьими лицами на владельца сайта, т. е. на администратора доменного имени, по смыслу абз. 3 п. 78 Постановления № 10. Вместе с тем в случае с информационными посредниками, предоставляющими вычислительные мощности для целей опубликования материалов и информации в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», ситуация осложняется, например, несколькими уровнями доменных имен.

Московским городским судом рассматривалось дело № 3-0935/2023 от 18 мая 2023 г.17 по исковому заявлению ООО «Вольгафильм» к ООО «Юкоз Медиа» о защите исключительного права на аудиовизуальное произведение «Война миров: Вторжение», размещенное на странице веб-сайта: sinematop.ucoz.net. Установление владельца веб-сайта осуществлялось с использованием веб-сервиса Whois, согласно сведениям из которого администратором доменного имени sinematop.ucoz.net является ответчик. Координационным центром доменов .RU/.РФ в разделе «Как устроен Интернет» опубликована информация, согласно которой система доменных имен имеет определенную иерархию18, т. е. любое доменное имя можно разделить на уровни по точкам слева направо. В рассматриваемом случае:

- «sinematop» – домен третьего уровня;

- «ucoz» – домен второго уровня;

- «ru» – домен первого уровня.

Доменное имя «sinematop» по своей сути является субдоменом домена «ucoz», тем не менее это разные доменные имена, которые адресуют к разным веб-сайтам. Как указал Суд по интеллектуальным права в Постановлении от 11 октября 2016 г. № С01-565/2015 по делу № А75-3512/2014, не значит, что администратор доменного имени второго уровня осуществляет либо вправе осуществлять администрирование доменных имен третьего уровня, внесение, удаление или изменение ресурсных записей в рамках доменного имени уровня третьего уровня; его администрирование осуществляется собственно администратором доменного имени третьего, а не второго уровня19. Сущность веб-сервисов, предоставляющих вычислительные мощности своим пользователям для конструирования веб-сайтов на отдельном субдомене (домене третьего уровня) такова, что администратор домена второго уровня (ответчик по делу) не только не имеет возможности влиять на информацию и материалы, распространяемые действительным нарушителем (пользователем услуг ответчика), но и в целом не является владельцем указанного веб-сайта, т. к. выделяет для пользователя отдельный домен. Более того, обязанности администратора, созданного пользователем веб-сайта, несет сам пользователь, в силу опубликованной ответчиком оферты (п. 2.1.5. оферты)20. Вместе с тем информационный посредник не вправе раскрыть персональные данные пользователя физического лица без его согласия, если такое требование поступает от правообладателя в целях установления непосредственного нарушителя, ведь из таких действий вытекает риск нарушения ст. 7 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных»21, однако такая возможность сохраняется при вынесении судом определения об истребовании доказательств для целей установления действительного нарушителя права. Таким образом, непосредственным нарушителем интеллектуальных прав является пользователь интернет-сервиса, а установленная в абз. 3 п. 78 Постановления № 10 презумпция в аналогичных случаях применению не подлежит, в то время как в практике Московского городского суда она применяется на постоянной основе во всех аналогичных делах без установления действительного нарушителя и привлечения его к судебному разбирательству22.

Более того, в большинстве случаев информационный посредник несет бремя возмещения судебных расходов. Для крупных конструкторов сайтов, хостинг-провайдеров количество дел является существенным, например, в отношении ООО «Юкоз Медиа» (ответчик по исследуемому делу) в период 2016 – 2024 гг. подано 1 111 исковых заявлений по данной категории дел, т. е. в среднем больше 10 исковых заявлений в месяц за указанный период лишь в отношении одного юридического лица. По некоторым делам, с данного ответчика были взысканы не только расходы на уплату государственной пошлины, но и расходы на проезд, отправку почтовых отправлений23.

Решая данное дело, Московским городским судом было указано, что с ответчика, как стороны спора, не в пользу которой вынесено судебное решение, подлежат взысканию расходы истца на уплату государственной пошлины за обращение в суд. Разумеется, взыскание судебных расходов, в том числе на уплату государственной пошлины, не является мерой гражданско-правовой ответственности, от которой освобождены информационные посредники в силу ст. 1253.1 Гражданского кодекса РФ. Однако информационные посредники не являются и непосредственными нарушителями. Сформулированное подп. 2 п. 1 ст. 1252 Гражданского кодекса РФ право предъявить требование о пресечении действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, к лицам, которые могут пресечь такое нарушение, становится средством злоупотребления, хотя своей изначальной целью имеет обеспечение наиболее быстрой реакции на нарушение интеллектуальных прав. Информационный посредник не имеет ни материального, ни процессуального собственного интереса в содержании вынесенного решения, он выполняет лишь техническую функцию, и потому должен быть привлечен к делу в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, в отношении прав и обязанностей которого будет приниматься судебное решение, а также на которого судом будет наложена обязанность предоставить регистрационные и учетные данные непосредственного нарушителя (путем вынесения определения об истребовании доказательств), и обязанность запретить создание технических условий, которые позволяют пользователю размещать, распространять и иным образом использовать объект интеллектуальной собственности на конкретном веб-сайте. Именно непосредственный нарушитель должен быть привлечен в качестве ответчика по делу, с которого правомерно взыскание не только судебных расходов, но и компенсации за нарушение исключительного права.

Как обоснованно указывает Верховный Суд РФ в Определении от 2 сентября 2021 г. № 305-ЭС21-8475 по делу № А40-130659/2019, общее правило отнесения судебных расходов на ответчика обусловлено тем, что истцу пришлось обратиться в суд с требованием о защите права, нарушенного ответчиком, т. е. расходы возлагаются на лицо, следствием чьих действий явилось нарушение права истца24. Более того, указанная правовая позиция является прямым следствием разъяснений, данных Верховным Судом РФ в Постановлении Пленума от 21 января 2016 г. № 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела»25. Так, в пункте 19 этого Постановления определено, что издержки, связанные с рассмотрением требований, удовлетворение которых не обусловлено установлением фактов нарушения или оспаривания прав истца ответчиком, не подлежат возмещению26. Как указывал ранее Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 11 июля 2017 г. № 20-П, формы проявления дифференциации правил распределения судебных расходов являются правомерными и «соотносятся общим правилом в зависимости от объективных особенностей судебных процедур и лежащих в их основе материальных правоотношений»27. Учитывая данные разъяснения и обращая внимание на то, что в условиях невозможности заявления требований, связанных с мерами гражданско-правовой ответственности, в отношении информационного посредника, а также тем, что установление виновности информационного посредника в данной категории дел не происходит (т. к. он при соблюдении предъявляемых к нему условий не может быть виновным в факте нарушения в принципе), возложение на него бремени несения судебных расходов представляется необоснованным.

Возвращаясь к социальным предпосылкам установления пределов ответственности информационного посредника, стоит сказать, что изначальная и глубинная цель вносимых в законодательство изменений заключалась в обеспечении быстрой реакции на нарушение интеллектуальных прав без существенного ограничения предпринимательской деятельности информационного посредника. Большинство информационных посредников (конкретные примеры которых были рассмотрены выше) предпринимает все необходимые действия по временной блокировке веб-сайтов в течение 24 часов с момента поступления соответствующего требования с подтверждающими документами до момента вынесения судебного решения, подтвердившего правомерность заявленных требований, а также обращаются к непосредственному нарушителю. Однако обеспечивая своевременную реакцию на нарушение, информационный посредник в последующем становится ответчиком по делу о нарушении интеллектуальных прав; на него возлагается обязанность, которая выполнена еще до вынесения соответствующего судебного решения; и дополнительно он обременяется возмещением заявленных ответчиком судебных расходов.

Вывод. Историко-правовой анализ предпосылок формирования правового статуса информационного посредника позволил проанализировать истинную общественную потребность и запрос на нормативное регулирование исследуемого института. Очевидно, что за 11 лет существования в российском законодательстве фигуры информационного посредника возникла явная необходимость во внесении изменений модель правового регулирования ответственности последнего, которая теперь должна учитывать сформированную Московским городским судом и высшими судебными инстанциями правоприменительную практику как по материальным, так и по процессуальным вопросам, большинство из которых отмечены и в иных научных исследованиях, составляющих базу российской правовой доктрины информационного и интеллектуального права28.

При последующем конструировании модели правового регулирования института информационного посредника следует обратить особенное внимание на следующее:

1. Расширение признаков, которые позволяют признать то или иное лицо информационным посредником. При решении данного вопроса необходимо руководствоваться разъяснениями, которые дал Президиум Верховного Суда РФ в ранее упомянутом Обзоре судебной практики рассмотрения гражданских дел, связанных с нарушением авторских и смежных прав в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» от 29 мая 2024 г. В частности, высшая судебная инстанция отметила необходимость учета наличия или отсутствия непосредственной финансовой выгоды от неправомерного использования результата интеллектуальной деятельности.

2. Разрешение вопроса об обоснованности распределения судебных расходов по делам с участием информационных посредников при отсутствии их вины и осуществлении всех действий, которые требуются от добросовестного участника гражданского оборота в целях пресечения нарушения интеллектуальных прав авторов и правообладателей. В данном случае особенное внимание следует обратить, в том числе, и на определение «необходимых и достаточных мер для пресечения нарушения интеллектуальных прав», с учетом того, что информационный посредник не является медиатором или органом отправления правосудия и не имеет правомочий на разрешение гражданско-правовых споров о наличии или отсутствии права на результат интеллектуальной деятельности.

3. Достижение баланса между интересами правообладателя и информационного посредника. Как уже указывалось, информационный посредник не имеет материальной или процессуальной заинтересованности в вынесенном судебном решении, и в случае правомерности поступившего требования от правообладателя их усилия в пресечении нарушения совпадают по направленности. Вместе с тем информационный посредник является слабой стороной правоотношений, обязанной в определенный срок произвести необходимые и достаточные меры для пресечения нарушения интеллектуальных прав, не являясь при этом судебным органом, и становясь проигравшей стороной по исковому заявлению правообладателя.