Одна из самых интересных панельных сессий VII Петербургского Международного Юридического Форума была посвящена проблемам применения принципа добросовестности в частном.
Модератором дискуссии выступила исполняющая обязанности декана юридического факультета - заведующая кафедрой гражданского права юридического факультета СПГУ Наталья Рассказова. В обсуждении приняли участие председатель Суда по интеллектуальным правам РФ Людмила Новоселова, министр юстиции РФ Александр Коновалов, исполнительный вице-президент – начальник центра ГЧП АО «Газпромбанк» Алексей Чичканов, президент израильской русскоязычной адвокатской коллегии «Эли Илья Гервиц» Эли Гервиц, заместитель директора департамента экономического законодательства Минюста Денис Новак и королевский адвокат – барристер Brick Court Chambers Майкл Свейнстон.
Модератор сессии Наталья Рассказова отметила, что защита добросовестности – это не защита идеалов. «Бесспорно как минимум,то, что понятие добросовестности в праве не имеет содержания, отличного от правового. Защита добросовестности - не защита нравственного идеала, а защита доверия в обороте. Применение принципа добросовестности должно быть основано на объективных стандартах», - пояснила эксперт. Отсутствие единых правил добросовестности она назвала опасным для общества.

Председатель Суда по интеллектуальным правам Российской Федерации Людмила Новоселова обратила внимание на то, что изначально принцип добросовестности являлся «запасным» институтом, который осуществлялся в форме отказа в защите прав. Применение этой нормы было довольно редким, и на ее основе суды выявляли типовые ситуации, которые требуют правового регулирования. Однако возможность возмещения убытков на основании ч. 4 ст. 10 ГК постепенно сделала этот институт инструментом генерального деликта. «У нас появился инструмент генерального деликта – запрет действовать недобросовестно и санкция за это, причем санкция вполне конкретная – убытки», - пояснила она. На практике это привело к тому, что доводы со ссылкой на ст. 10 ГК РФ можно встретить практически в каждом втором судебном деле, в особенности, если требование заявляется незадолго до истечения срока исковой давности. При этом судебные акты, опирающиеся на ст. 10 ГК РФ, зачастую недостаточно обоснованы. В частности, суды не указывают, какое же поведение в данной ситуации являлось бы добросовестным и в чем состоит дефект оспариваемых действий стороны. Одним из критериев добросовестности могла бы являться невозможность осуществления права иным образом. Следующая проблема состоит в том, что ссылки на ст. 10 ГК РФ используются вместо, а не наряду со ссылками на материальное право. «Тонкая работа законодателя сводится на нет, стороны уходят от правильной квалификации действия», - заметила Людмила Новоселова. Наконец, очень актуальной проблемой становится отсутствие отраслевых стандартов или кодексов добросовестного, этичного поведения: именно эти акты могут быть источниками знания о том, какое именно поведение является добросовестным. Оптимально, если такие стандарты будут разработаны каждой отраслью самостоятельно, а не направлены сверху регулятором.
После выступления некоторыми участниками форума были высказаны опасения в том, что массовая квалификация дел по ст. 10 ГК РФ фактически означает переход к прецедентной системе права. Отвечая на вопрос из зала о том, как можно противостоять в суде «фактической девальвации ст. 10 ГК РФ», Людмила Новоселова отметила, что эффективной мерой является оспаривание судебного акта по мотиву его необоснованности, поскольку именно надлежащее обоснование является слабым местом складывающейся судебной практики по ст. 10 ГК РФ.
Барристер Brick Court Chambers Майкл Свейнстон заявил об опасности создания общих принципов доктрины добросовестности. «Мои коллеги спорят о желательности общих требований доктрины добросовестности в контексте исполнения всех прав, и здесь я бы хотел со всем уважением к участникам предупредить: это опасно, т.к. может создать достаточное количество проблем, например, в рамках английского права, поскольку это не входит в наши полномочия», - объяснил королевский адвокат.
Исполнительный вице-президент АО «Газпромбанк» Алексей Чичканов пояснил, что после появления в законодательстве принципа добросовестности сотрудники банков почувствовали, насколько ответственными необходимо быть при ведении переговоров. Де-факто законодательство требует от банков оценивать добросовестность участников обслуживаемых этим банком сделок. «В деятельности банка часто возникают вопросы о доброй совести – о том, как нам относиться к клиентам и как клиенты относятся к банкам. Мы, как практики, которые очень часто по многим комплексным сделкам занимаются сложными многогодовыми переговорами, сразу почувствовали на себе, насколько высокая ответственность связана с нашей деятельностью», - сказал Алексей Чичканов.

Министр юстиции РФ Александр Коновалов высказался в пользу появления элементов дополнительной казуистичности в определении понятия «объективная добросовестность». «Выработкой критериев объективной добросовестности должны заниматься суды. Я не верю в то, что это способно сделать какое-то сообщество, даже суженное до корпоративных групп. Все упирается в вопрос доверия к судам. Если мы не доверяем нашим судам, то нам ни принцип добросовестности не поможет, ни максимально казуистичное законодательство, ни что бы то ни было еще», - подчеркнул Министр юстиции.
В качестве итога дискуссии Наталья Рассказова отметила важность общих усилий, размышлений и последующих выводов в работе над действием принципа добросовестности, а также добавила, что инициатива в совершенствовании принципа добросовестности и создания кодексов на эту тему должна исходить от компаний.