"Журнал Суда по интеллектуальным правам", № 24, июнь 2019 г., с. 35-42

В Интернете содержится большой объем информации, относящейся к уже умершим людям1. Такая информация может не соответствовать действительности, в силу изменения обстоятельств стать неактуальной или с течением времени утратить свое значение. Подобные сведения также могут нарушать права третьих лиц, а их нахождение в открытом доступе может причинять моральные страдания родным и близким.

В ряде стран, в том числе в России, действует так называемое «право на забвение» (right to be forgotten), в соответствии с которым гражданин при соблюдении определенных условий может требовать удаления информации о себе, в частности, из выдачи в поисковых системах в Интернете. Однако возможно ли реализовать такое право после смерти гражданина по требованию заинтересованных лиц?

В Европейском союзе «право на забвение» относится к регулированию персональных данных. Его институциональное формирование связывают с прецедентным решением Суда ЕС от 13 мая 2014 г. по делу № C-131/12 «Google Spain SL и Google Inc. против Агентства по защите персональных данных Испании и Марио Костеха Гонсалеса», в котором на оператора поисковой системы была возложена обязанность исключить сведения о заявителе из поисковой выдачи2. Впоследствии право субъекта персональных данных на удаление информации о себе (right to erasure) было закреплено в ст. 17 Общего регламента по защите персональных данных (General Data Protection Regulation, далее – Регламент)3.

В п. 27 преамбулы к Регламенту сказано, что документ по общему правилу не распространяет свое действие на персональные данные умерших людей, – это положение, как и сам Регламент, имеет прямое действие на всей территории ЕС. Вместе с тем указанным пунктом преамбулы также предусмотрено, что государства-члены ЕС вправе установить собственные правила обработки таких данных. Некоторые страны этим правом воспользовались, поэтому в настоящее время в Евросоюзе к рассматриваемому вопросу существуют различные подходы4:

- правила об обработке персональных данных распространяются на данные умерших в течение определенного срока (Дания – 10 лет, Венгрия – 5 лет);

- обработка персональных данных умершего допускается с согласия заинтересованных лиц (Эстония в течение 10 лет, Словакия);

- «право на забвение» после смерти субъекта персональных данных может быть реализовано заинтересованными лицами, если это не противоречит закону или не было запрещено самим субъектом при жизни (Италия, Испания);

- субъекты персональных данных могут оставить указания по порядку хранения, удаления и передачи их данных на случай смерти (Франция);

- прямо установлено, что субъектом персональных данных является исключительно живой человек (Великобритания5);

- специальные нормы не предусмотрены, поэтому применяется общее правило, установленное Регламентом (Нидерланды, Швеция, Германия, Австрия, Чехия, Португалия).

Таким образом, если по общему правилу интерес частного лица в обеспечении его приватности «перевешивает» интерес общества в доступе к информации, то в вопросе удаления информации об умерших в некоторых странах подход кардинально меняется: публичный доступ к такой информации имеет превалирующее значение. Вариативность правил объясняется различными подходами национальных правовых систем к правовому статусу личности, а также к природе персональных данных и личных неимущественных прав.

В России, в отличие от Европы, к регулированию персональных данных «право на забвение» формально не относится6. Попытка закрепить этот институт в связи с упомянутым решением по делу «Google против Марио Костеха Гонсалеса» нашла свое отражение в Федеральном законе от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (далее – Закон об информации).

Так, ст. 10.3 Закона об информации7 устанавливает обязанность оператора поисковой системы по требованию гражданина (физического лица) прекратить выдачу ссылок, позволяющих получить доступ к информации о заявителе. Такая информация должна распространяться с нарушением законодательства, быть недостоверной, неактуальной или утратившей значение для заявителя в силу последующих событий или его действий. Исключение составляет информация о событиях, содержащих признаки преступлений, сроки привлечения к ответственности по которым не истекли, и информация о совершении преступления, по которому не снята или не погашена судимость.

Формулировка закона не позволяет точно определить, могут ли родственники умершего или иные заинтересованные лица обратиться к оператору поисковой системы с требованием об исключении информации из поисковой выдачи. Полагаем, ответ на этот вопрос зависит от того, буквально или расширительно толковать норму, применять аналогию закона или нет.

С одной стороны, в тексте нормы отсутствует указание на возможность подачи заявления иным лицом: прямо указано, что заявителем является «гражданин (физическое лицо)», а какие-либо исключения не предусмотрены. Поэтому при буквальном толковании ст. 10.3 Закона об информации вкупе с принципом правовой определенности можно предположить, что круг лиц был ограничен законодателем намеренно. В пользу того, что норма изначально была составлена для применения исключительно к информации о живых людях, также говорят основания, по которым может быть прекращена выдача ссылок. Например, непонятно, как одно из таких оснований – утрата значения информации для гражданина – может применяться к умершему человеку. Наконец, не адаптирована для удаления ссылок, содержащих информацию об умершем, процедура направления требования оператору, на что указывает перечень реквизитов требования или то, какие документы заявителю необходимо предоставить.

С другой стороны, отсутствие упоминания иных лиц в качестве заявителей в случае смерти гражданина можно истолковать как пробел, поскольку действия заинтересованных лиц в отношении информации об умершем предусмотрены в схожих механизмах отечественного законодательства. Речь идет о правилах обработки персональных данных и о защите нематериальных благ, аналогия с которыми позволяет предположить, что «право на забвение» может быть реализовано и после смерти гражданина.

Согласие заявителя на обработку его персональных данных – обязательный реквизит, который должен содержаться в требовании об исключении ссылок из поисковой выдачи согласно ч. 2 ст. 10.3 Закона об информации. Однако персональными данными могут признаваться сведения не только о живом, но и об умершем физическом лице. Такой вывод следует из положений ч. 7 ст. 9 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных» (далее – Закон о персональных данных), в которой закреплено, что в случае смерти субъекта персональных данных согласие на обработку его данных дают наследники этого субъекта, если такое согласие не было дано при жизни8. Следовательно, законодательство исходит из возможности принятия наследниками мер, направленных на защиту персональных данных гражданина после его смерти.

В ст. 14 Закона о персональных данных установлено право субъекта требовать уничтожения данных, если они являются неполными, устаревшими, неточными, незаконно полученными или не являются необходимыми для заявленной цели обработки. Этому праву корреспондирует соответствующая обязанность оператора персональных данных по уничтожению данных, закрепленная в ч. 3 ст. 20 указанного закона. По мнению А.И. Савельева, приведенные положения составляют «право на забвение» в широком смысле и пересекаются с правом требовать от поисковых систем удаления ссылок на информацию о гражданине в случаях, когда в качестве оператора по обработке данных выступает поисковая система9.

Подтверждает такую позицию то, что оба закона направлены на регулирование правоотношений в сфере информации, так как персональные данные также представляют собой информацию. Кроме того, российское «право на забвение», как было заявлено при его принятии, согласуется с общеевропейской практикой решения аналогичных вопросов10, однако в Европе их регулирование относится к сфере персональных данных. При этом ст. 10.3 Закона об информации обязывает оператора поисковой системы удалять ссылки, содержащие фамилию, имя и отчество заявителя, что, по мнению некоторых, относится к таким данным11.

При таком восприятии ст. 10.3 Закона об информации представляется возможным воспользоваться ею с целью защиты персональных данных умерших людей. По аналогии с Законом о персональных данных надлежащими заявителями могут выступать наследники умершего гражданина. Однако такое толкование рассматриваемого механизма не единственное и, на наш взгляд, не основное, поскольку незаконная обработка персональных данных лица после его смерти как действие, направленное на умаление его чести, достоинства и (или) деловой репутации, относится к сфере гражданско-правового регулирования12.

По своему смыслу «право на забвение» может быть применено для защиты ряда нематериальных благ, перечисленных в ст. 150 Гражданского кодекса РФ: достоинство личности, честь и доброе имя, репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна. При этом по общему правилу, закрепленному в п. 2 ст. 150 ГК РФ, в случаях и порядке, предусмотренных законом, нематериальные блага, принадлежавшие умершему, могут защищаться другими лицами. Это правило последовательно находит отражение в других нормах гл. 8 ГК РФ, посвященных защите нематериальных благ.

Введение ст. 10.3 Закона об информации, как отмечал сам законодатель, было направлено на более полную и своевременную защиту чести, достоинства и деловой репутации граждан13. Согласно п. 1 ст. 152 ГК РФ их защита допускается и после смерти гражданина по требованию заинтересованных лиц. К таким лицам, как разъяснил Верховный Суд РФ, могут относиться, например, родственники или наследники14. Их заинтересованность состоит в том, что умаление чести и достоинства умерших задевает также честь и достоинство живущих, прежде всего членов семьи15.

При рассмотрении дел о прекращении выдачи ссылок, позволяющих получить доступ к информации о гражданине в Интернете, суды наряду со ст. 10.3 Закона об информации также руководствуются ст. 152 ГК РФ. Это может указывать на то, что ст. 10.3 Закона об информации позволяет, в том числе, реализовать предусмотренное п. 5 ст. 152 ГК РФ право требовать удаления сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, оказавшихся после их распространения доступными в Интернете17.

Возможность принятия мер заинтересованными лицами также предусмотрена другими нормами, регламентирующими защиту закрепленных в ГК РФ нематериальных благ, некогда принадлежавших умершим:

- изображение гражданина после его смерти может использоваться только с согласия детей и пережившего супруга, а при их отсутствии – с согласия родителей (ст. 152.1 ГК РФ). Пункт 3 рассматриваемой статьи предоставляет право требовать удаления изображения из Интернета, а также пресечения и запрещения дальнейшего его распространения, если оно было опубликовано без согласия этого гражданина;

- частная жизнь гражданина в случае его смерти может защищаться по требованию детей, родителей и пережившего супруга (ст. 152.2 ГК РФ).

Конституционный Суд РФ указал на сходство приведенных благ и «права на забвение», отметив его производный характер от конституционных прав, обеспечивающих неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны. Также интересна позиция КС РФ по делам, в которых актеру С.В. Безрукову и его супруге не удалось добиться удаления проиллюстрированных фотографиями статей, содержащих сведения об их частной жизни. Отказывая в принятии к рассмотрению жалоб на несоответствие Конституции РФ ст. 152.1 и 152.2 ГК РФ, Суд отметил, что заявители могли воспользоваться способом защиты прав, предусмотренным ст. 10.3 Закона об информации19.

Таким образом, по своей правовой природе отечественное «право на забвение» близко к гражданско-правовым способам защиты нематериальных благ. При этом гражданское законодательство признаёт некоторые нематериальные блага в отрыве от личности после смерти человека в усеченном объеме20. Учитывая сказанное, представляется логичным, что статьей 10.3 Закона об информации по аналогии с ГК РФ после смерти гражданина могут воспользоваться заинтересованные лица, в частности, дети, родители, переживший супруг.

Судебные дела, в которых ст. 10.3 Закона об информации применялась в отношении информации об умерших, в доступных справочно-правовых системах обнаружены не были. В то же время встречается немногочисленная практика, когда родственники добивались ограничения доступа к такой информации в Интернете, ее удаления или опровержения, используя иные механизмы:

- суд принял решение о внесении в Реестр нарушителей прав субъектов персональных данных (ст. 15.5 Закона об информации) доменного имени, владелец которого не получил согласие на обработку данных умершего у его матери21;

- суд удовлетворил требования матери умершего об удалении фотографий места автоаварии и видеорепортажа, в котором ее сын был назван водителем транспортного средства и обвинен в смерти нескольких пассажиров, и опровержении данных сведений, поскольку они не соответствуют действительности, порочат его честь и достоинство, а фотографии распространены без согласия матери умершего22;

- требование вдовы гражданина об удалении и опровержении информации о его неэтичном поведении в личной жизни и о нарушении деловой этики были удовлетворены в связи с тем, что данные сведения порочат честь, достоинство и доброе имя ее погибшего мужа23;

- на ответчика была возложена обязанность опровергнуть распространенную им информацию о том, что сын истца умер вследствие употребления спиртных напитков, тогда как данные сведения содержат не соответствующие действительности утверждения о его неправильном, распущенном поведении в быту и личной жизни24.

Однако эффективность принятых мер вызывает сомнения: цель по недопущению распространения информации по некоторым делам не была достигнута, так как ее до сих пор можно найти. Опровержение также может потерять свою актуальность, в случае если информация успела получить широкое распространение. Указанные недостатки могут быть объяснены так называемым эффектом Стрейзанд, согласно которому попытка удалить информацию из Интернета приводит к обратному эффекту, выражающемуся в более активном распространении такой информации25.

Помимо приведенных дел существует и отрицательная практика, когда суды отказывают родственникам умерших в удовлетворении требований по различным основаниям:

- суд отказал истцу в удовлетворении требования об удалении с новостного сайта фотографий с места авиакатастрофы, в результате которой погиб ее сын, ссылаясь на то, что в статье содержатся лишь фотографии события, а персональные данные умершего и изображения, которые могли бы идентифицировать его личность, отсутствуют26;

- истцу, требующему удалить с сайта Владимирского областного суда биографию, фотографии, а также подробные сведения о профессиональной деятельности его деда, судьи в отставке, было отказано в связи с недоказанностью нарушения нематериальных благ внука и недостаточно близкой степенью родства27.

Однако в общем массиве судебной практики доля таких дел невысока, что говорит о лояльном отношении судов к требованиям, связанным с информацией об умерших родственниках. Учитывая такую тенденцию, при возникновении в суде вопроса о возможности применения «права на забвение» к сведениям об умершем, высока вероятность, что он будет разрешен аналогично существующей судебной практике. При этом невысокая эффективность применяемых в настоящее время судами способов защиты указывает на необходимость использования «права на забвение» после смерти гражданина.

Специфическая законодательная реализация «права на забвение» в России не позволяет точно определить, относится оно к правам субъектов персональных данных, способам защиты нематериальных благ или обособлено от них. Первые два института, находясь в тесной взаимосвязи друг с другом28 и со ст. 10.3 Закона об информации, действуют в отношении информации об умерших. Это дает основания полагать, что к такой информации рассматриваемая норма также применима, с чем согласны и представители профессионального сообщества29.

При этом без прямого указания закона реализация «права на забвение» после смерти гражданина на практике может быть затруднительна. Как отмечают правоведы, отсутствие ясности в регулировании или наличие пробелов – вряд ли достаточный повод для предъявления необоснованных претензий к субъектам, осуществляющим деятельность по созданию и функционированию поисковых систем30. Поэтому видится закономерным возможный отказ оператора со ссылкой на буквальное прочтение нормы в ответ на требование удаления ссылок об умершем родственнике, которое не соответствует буквальному толкованию закона и противоречит интересам оператора.

Вместе с тем в случае возникновения соответствующего судебного спора вероятность его разрешения в пользу заявителя, учитывая аналогичные регулирование и судебную практику, мы оцениваем как высокую. Шансы удовлетворения требований заявителей возрастают, если информация об умершем в судебном порядке по заявлению заинтересованных лиц ранее была признана не соответствующей действительности, порочащей честь и достоинство. Однако существующий законодательный пробел может стать причиной неединообразного разрешения таких споров в суде.

Полагаем, что статью 10.3 Закона об информации необходимо привести в соответствие с логикой действующего законодательства, устранив пробел, формально не позволяющий реализовать «право на забвение» после смерти гражданина. С этой целью оптимальным представляется дополнить ст. 10.3 Закона об информации ч. 9 следующего содержания:

«9. В случае смерти гражданина к оператору поисковой системы с требованием, указанным в части 1 настоящей статьи, вправе обратиться заинтересованные лица».

Кроме того, в рассматриваемую статью также необходимо внести некоторые изменения технического характера, касающиеся порядка направления требования. Например, одно из таких изменений заключается в дополнении ч. 2 ст. 10.3 Закона об информации, которая устанавливает перечень реквизитов требования, следующим пунктом:

«6) копии документов, подтверждающих заинтересованность лица, в случае, предусмотренном частью 9 настоящей статьи».

Такие формулировки согласуются с принципами защиты нематериальных благ и обработки персональных данных умерших в России, не противоречат другим положениям законодательства, а также представляются более гуманными, чем в некоторых зарубежных странах. Предлагаемые поправки не только устранят существующую в настоящее время правовую неопределенность и снизят риск появления неединообразной судебной практики, но и позволят максимально эффективно использовать закрепленный в ст. 10.3 Закона об информации механизм, в полной мере достигнув цели его введения.