"Журнал Суда по интеллектуальным правам", № 22, декабрь 2018 г., с. 49-63

12 сентября 2018 г. Европейский Парламент проголосовал за принятие новой Директивы по вопросам авторского права - Директивы Европейского Парламента и Совета об авторском праве в условиях единого цифрового рынка [1] (далее - Директива). И хотя окончательное одобрение Директивы состоится только в начале 2019 г., уже сейчас [дата написания статьи - сентябрь 2018 г.] можно подвести определённые итоги противостояния сторонников и противников реформы, а также рассмотреть предлагаемые нововведения, проанализировать последствия, которые ожидают нас при вступлении в силу Директивы.

Прежде всего стоит отметить, что рассматриваемые Директивы - один из важнейших элементов, призванных создать единый цифровой рынок на территории ЕС и установить правовые основы его функционирования. Как следует из преамбулы самой Директивы, она направлена на достижение таких целей как: обеспечение высокого уровня защиты правообладателей, создание необходимых условий для развития цифровых сервисов и услуг, поддержка инноваций, обеспечение широкого доступа к произведениям на территории всех государств.

Для достижения данных целей в Директиве предлагается принятие целого комплекса мер, которые кардинально изменят текущее законодательство ЕС об авторском праве:

-

право на цифровое использование публикаций в прессе (ст. 11);

-

регулирование отношений между правообладателями и интернет-платформами (ст. 13):

- использование контента в файлообменных сервисах,

- разработка механизмы подачи жалоб и возмещения ущерба,

- регулирование сервисов, обеспечивающих автоматический поиск изображений по ссылкам;

-

требования по обеспечению информационной прозрачности (транспарентности) (ст. 14);

-

право на справедливое вознаграждение для авторов и исполнителей (ст. 12 и 14new);

-

механизм корректировки договоров с авторами и исполнителями, согласно которым первоначально предусмотренное вознаграждение является непропорционально низким (ст. 15);

-

механизм разрешения споров, в том числе возможность альтернативной процедуры разрешения споров (ст. 16);

-

право отзыва предоставленных прав для авторов и исполнителей (ст. 16а);

-

новые ограничения и исключения:

- глубинный анализ текста и данных в целях научного исследования (ст. 3, 3а);

- право на цифровое использование произведений и иных охраняемых объектов в качестве иллюстраций в учебной деятельности в объеме, оправданном некоммерческим характером такого использования, при условии, что такое использование а) имеет место на территории образовательного учреждения или через защищенную электронную сеть, доступ к которой предоставлен только ученикам, студентам и преподавательскому составу такого учреждения; б) сопровождается указанием на источник, включая имя автора, если это технически осуществимо (ст. 4);

- право для организаций культурного наследия изготавливать копии любых произведений и иных охраняемых объектов, постоянно находящихся в их собрании, с помощью любых подходящих технологий, в любых форматах и на любых носителях, но исключительно в целях сохранения таких РИД и в объеме, необходимом для сохранения (статья 5);

-

регулирование порядка использования вышедших из коммерческого оборота произведений (ст. 7);

-

регулирование доступа к аудиовизуальным произведениям на платформах «видео по запросу» (ст. 10);

-

обязанность депонирования произведений о ЕС (ст. 10а).

Неоднозначный характер некоторых из перечисленных положений привёл к настоящему противостоянию среди членов законодательных органов, учёных и представителей бизнес-сообщества. Сторонники Директивы апеллируют к необходимости выработать новые правила для функционирования авторского права в цифровую эпоху, обеспечить справедливую плату авторам за их работу [2]. В то же время критики рисуют устрашающую картину гибели Интернета при вступлении в силу Директивы: введение цензуры, появление «налога на ссылки», запрет мемов [2]. Так кто же прав? И удалось ли с помощью принятия поправок к первоначальному тексту достичь пресловутый баланс интересов? Для ответа на эти вопросы предлагается более подробно проанализировать наиболее дискуссионные положения Директивы в последней редакции [от 12 сентября 2018 г.].

Во-первых, рассмотрим положения ст. 11, которые окрестили «налогом на ссылки». Данная норма предписывает онлайн-платформам заключать лицензионные соглашения и платить авторам контента, который ими используется, в том числе в сниппетах (блок информации о странице сайта, которая отображается в результатах поиска). Такое положение призвано позволить журналистам и иным авторам публикаций в прессе получать доход при использовании их произведений в цифровой среде. Стоит отметить, что такого рода нормы уже содержатся в законодательстве некоторых государств - членов ЕС (например, Испания, Германия). Однако и в этих государствах соответсвующие нормы подвергаются жёсткой критике как противоречащие свободе слова, препятствующие доступу к информации и создающие серьезные ограничения для небольших онлайн-платформ [3]. Действительно, представляется, что положения ст. 11 могут стать препятствием для развития начинающих медиа-платформ и в целом негативно сказаться на рынке медиа-контента. Но в то же время стоит отметить, что в последней редакции ст. 11 предусматривается ряд ограничительных мер, призванных хоть как-то предотвратить, используя терминологию критиков, «катастрофу для интернета». Так, отмечается, что ст. 11 не препятствует законному применению пользователями пресс-публикаций в личных и некоммерческих целях (например, Википедией или иными схожими ресурсами). Также срок действия права на публикации в прессе был снижен с 20 до 5 лет после их опубликования. Кроме того, в ст. 11 прямо предусмотрено, что она не распространяется на простые текстовые гиперссылки. Однако остаётся риск применения данного положения при использовании глубоких и встроенных гиперссылок, фреймов. Таким образом, ст. 11, безусловно, является радикальным шагом; и на сегодняшний день достаточно сложно однозначно оценить последствия ее принятия.

Не менее дискуссионным и противоречивым положением Директивы является и статья 13, предусматривающая обязанности контент-провайдеров заключать лицензионные договоры с правообладателями и использовать встроенные механизмы подачи жалоб и возмещения ущерба, а также предусматривающей ответственность платформ за нелегальный контент, загруженный пользователями, действующими в некоммерческих целях. Критики данной статьи отмечают, что единственный вариант для обеспечения соблюдения этого положения – просматривать все, что загружают пользователи, и использовать встроенные алгоритмы фильтрации контента. А это не только требует вложения значительных средств и внедрения специальных технических механизмов, но и чревато чрезмерным контролем за содержанием пользовательского контента и превращением в цензуру.

Тем не менее, до определённой степени такая плачевная картина предотвращается благодаря § 3 ст. 13, в котором отмечается, что при реализации вышеописанных положений необходимо организовать диалог между заинтересованными сторонами и обеспечить сотрудничество между контент-провайдерами и правообладателями в целях соблюдения основных прав человека, учёта ограничений и исключений из авторского права, а также обеспечения того, чтобы бремя среднего и малого предпринимательства оставалось соразмерным и не допускалось автоматическое блокирование контента. Так, из анализа ст. 13 и определения контент-провайдера (провайдера онлайн-сервиса распространения контента / online content sharing service provider) следует, что ст. 13 не будет распространяться на малое предпринимательство, некоммерческие проекты, онлайн-сборники охраняемых произведений, загруженных с согласия самих правообладателей, облачные хранилища для личного использования и торговые онлайн-платформы [4].

Но несмотря на такие оговорки, большинство специалистов видят в ст. 13 скорее угрозу, чем благо. Представляется, что важнейшая практическая проблема - невозможность соразмерно обозначить обязанности контент-провайдеров; ведь предлагаемая редакция ст. 13 оставляет без ответа, какие конкретно меры являются достаточными для ее соблюдения и как будет применяться предусмотренный в статье подход, основанный на добросовестном сотрудничестве платформ с правообладателями.

Однако текст Директивы не ограничивается противоречивыми ст. 11 и 13, помимо них в Директиве предусматривается ряд положений, имеющих важнейшее значение для развития авторского права в цифровой среде и получивших положительную оценку специалистов. Например, вводятся новые ограничения и исключения; закрепляется правовой режим произведений, вышедших из коммерческого оборота; гарантируется право на справедливое вознаграждение для авторов и исполнителей, основывающееся на целой системе мер, способствующих авторам в получении вознаграждения за использование их произведений в цифровой среде; предусматривается право на получение авторами транспарентной информации об использовании их произведений, а также право на отзыв произведений, лицензиаты или приобретатели прав на которые не используют их или не предоставляют отчётность авторам.

Таким образом, в целом новая Директива имеет прогрессивный характер, разрешает многие проблемы авторского права, возникающие в цифровой среде. Однако в то же время определённые положения имеют крайне неоднозначный характер и их приятие может представлять собой весомую угрозу для цифровых платформ, социальных сетей, медиа-сервисов. В этой связи есть вероятность, что Директива до момента окончательного принятия ещё может претерпеть некоторые изменения, в особенности относительно спорных ст. 11 и 13.

Законотворческая процедура ЕС предусматривает, что для принятия Директивы помимо уже состоявшегося голосования в Европейском Парламенте, требуется одобрение Директивы Советом ЕС [5]. Голосование в Совете ЕС назначено на январь 2019 г. В случае одобрения Директивы, Директива будет считаться принятой и вступит в силу на 20-й день после ее опубликования в Официальном журнале Европеи?ского Союза.

Далее начнется этап имплементации положений в национальное законодательство, где из-за достаточно противоречивых действующих законов стран-членов возможны определенные расхождения в интерпретации и сложности в реализации положений Директивы. Для устранения таких противоречий в национальном законодательстве государствам-членам отводится 12 месяцев с момента вступления в силу Директивы. Более того, государства-члены обязуются незамедлительно направлять текст принятых в связи с имплементацией нормативных правовых актов мер в Комиссию. Также устанавливаются обязательные требования к содержанию законов отдельных стран (обязательная отсылка к Директиве, а также наличие положений, гарантирующих отсутствие противоречий Директиве).

Статья 18 Директивы устанавливает требования к действия Директивы во времени. Предусматривается, что Директива будет применяться ко всем объектам авторского права, которые охраняются согласно законодательству государств-членов на дату имплементации Директивы или после этой даты. Интересно, что применение дискуссионной ст. 11 предполагается и к публикациям в прессе, опубликованным до имплементации Директивы.

Что касается действия в пространстве и по кругу лиц, то здесь не предусматривается каких-то специальных требований. Данная Директива по общим правилам о действии законодательных актов ЕС применяется на всей территории Союза и распространяется на всех физических и юридических лиц, проживающих, находящихся и осуществляющих свою деятельность в ЕС.

Однако влияние Директивы могут испытать на себе и субъекты, которые, на первый взгляд, вовсе не связаны с ЕС. В силу трансграничности Интернета и отсутствия единых правил определения юрисдикции в Интернет-пространстве множество не только региональных, но и глобальных Интернет-провайдеров будет попадать под действие Директивы. В частности, речь идёт о таких крупнейших компаниях, как Microsoft, Google, Facebook. Например, специалисты отмечают, что в случае внедрения систем фильтрации контента данными контента, вероятно, такие системы будет действовать во всем мире, а не только в Европе [6].

Для медиаиндустрии

Без сомнения, наибольшее влияние Директивы будет именно для медиаиндустрии. Авторы и правообладатели получат больше прав и возможностей для защиты своих интересов в цифровой среде. В итоге можно сказать, что будут установлены новые правила игры для всех лиц, вовлечённых в медийный бизнес. И данные правила будут однозначно больше благоприятствовать охране прав авторов, чем действующее регулирование.

Для Интернет-провайдеров

Не менее значительное, но явно не столь положительное влияние Директива должна оказать на онлайн-платформы и иных Интернет-провайдеров. Как отмечается критиками Директивы, предлагаемые изменения могут уничтожить или заставить отказаться от функционирования в Европе некоторые стартапы и небольшие онлайн-платформы. Кроме того, для соблюдения положений Директивы потребуются значительные усилия и затраты от крупных онлайн-платформ.

Для бизнеса

Более того, Директива может оказать влияние на самые различные компании, работающие в ЕС. Так, положения Директивы будут отражаться в договорах, заключаемых бизнесом с представителями медиаиндустрии (например, в сфере рекламы и продвижения компании на рынке). Кроме того, многие компании создают свои онлайн-платформы и имеют свои веб-сайты. Во всех этих случаях опять-таки будет необходимость соблюдать положения Директивы.

Для некоммерческих организаций, культурных и научных учреждений

Можно отметить, что Директива предусматривает ряд положений, адресатами которых являются культурные и научные учреждения. Это, прежде всего, ограничения и исключения, предусмотренные ст. 3-5 Директивы. Указанные нормы позволят использовать «большие данные» в научных исследованиях, а охраняемые авторским правом материалы в учебной деятельности; изготавливать копии произведений для целей сохранения в организациях культурного наследия. Эти нормы, хотя и обладают достаточно ограниченной сферой действия, являются, без сомнения, позитивными и востребованными. Кроме того, Директивой обеспечивается, что на некоммерческие организации не распространяются некоторые обременительные обязанности, в частности, предусматриваемые дискуссионными ст. 11 и 13.

Для пользователей

Помимо этого, безусловно, положения Директивы должны затронуть пользователей. В особенности, речь идёт о дискуссионной ст. 13, для выполнения которой провайдеры будут вынуждены фильтровать пользовательский контент. Кроме того, количество и качество контента может понизиться в связи с возможным уходом некоторых контент-провайдеров из стран ЕС. Пользователи из государств, не являющихся членами ЕС, также могут почувствовать на себе последствия Директивы в случае, если крупные Интернет-провайдеры внедрят универсальные системы фильтрации контента.

Таким образом, уже сейчас очевидно, что принятие Директивы станет революционным шагом для развития авторского права в цифровую эпоху. Тем не менее некоторые спорные нововведения (касающиеся, например, некоторых требований фильтрации контента и угрожающих существованию некоторых онлайн-платформ) пока не позволяют говорить о том, что Директива обеспечивает баланс интересов между всеми заинтересованными сторонами. Также Директива призвана разработать и внедрить новые, соответствующие требованиям современного общества гарантии защиты прав авторов той среде, где на сегодняшний момент они видятся крайне уязвимыми - в Интернете.

Приложение ДИРЕКТИВА ЕВРОПЕЙСКОГО ПАРЛАМЕНТА И СОВЕТА ОБ АВТОРСКОМ ПРАВЕ В УСЛОВИЯХ ЕДИНОГО ЦИФРОВОГО РЫНКА COM(2016)0593 – C8-0383/2016 – 2016/0280(COD))(не вступила в силу)